Когда ум человека был наполнен мыслями о грехе, смерти, Страшном суде и загробной жизни, здоровье тела не имело никакого значения. Господствовала вера в то, что спасению души препятствует тело из-за так называемых «плотских грехов». Целью христианской церкви на много веков стало подчинение тела совершенному духу. Физическим здоровьем презрительно пренебрегали, считая в то же время болезни и другие виды «умерщвления плоти» средствами духовного очищения. Как и все земные бедствия, болезни были проявлением Божьей воли. Болезнь сверхъестественна, и поэтому ее излечение должно быть достигнуто либо изгнанием злого духа, либо чудом. Вся ответственность за здоровье была снова возложена на Божество, а людей учили со смирением принимать выпавшую на их долю судьбу. Средние века, несмотря на восхищение, какое испытывают по отношению к ним некоторые писатели, были эпохой очень низкой цивилизации. Доказательством тому служит тот факт, что медицина в то время вернулась в первобытное состояние.

Если бы молодой человек с туберкулезом, лечение которого Гиппократом и Галеном мы уже описали, начал бы искать помощи в эпоху раннего Средневековья, то никто не послал бы его принимать на холмах солнечные ванны и даже не назначил бы трав. Ему бы велели поститься, молиться, каяться в грехах и готовиться к смерти, которая в этом случае наступила бы скоро и неминуемо.

Хотя, с точки зрения мирянина, богословская вера того времени была далека от земной практики, тем не менее ее отличали элементы потрясающей идеалистической красоты. Этот идеализм привел к организации приютов для сирот и госпиталей. Но непрактичность и увлеченность иным миром, характерная для Средних веков, мешала эффективному лечению находившихся в этих учреждениях больных. Эти госпитали были всего лишь темными, переполненными и грязными убежищами для больных и увечных, которые не получали там никакой разумной медицинской помощи.

Средние века были эпохой титанических интеллектуальных усилий, но люди «в поисках небесного дома совершенно забыли о земле». Эти люди оставили потомству непревзойденные архитектурные шедевры – средневековые соборы, эти люди основали первые университеты. Но учили в этих университетах диалектике, морали и богословию, при ничтожном внимании к естественным наукам и научным экспериментам. Никогда за всю историю человечества города не были такими грязными, а люди такими болезненными, как в Средние века. Даже при тогдашней высокой рождаемости населению было трудно поддерживать свою численность перед нашествиями эпидемий. В XV веке население всей Европы не превышало численностью сегодняшнее население одних только Британских островов.

Правда, научный дух древних греков не погиб окончательно; с VIII по XI век из тьмы начала подниматься арабская цивилизация и, как всегда бывает в таких случаях, у арабов расцвела рациональная медицина. Расцветавшая наука обрела достоинство и важность, удивительные в сравнении с деградацией, которую переживали европейцы. К началу VII века христианство распространилось на восток почти до Китая. В конце этого века из Аравии хлынули волны арабских завоевателей, которые вторглись в Восточную Римскую империю и прошли по Египту, Северной Африке и Испании. Судьба Западной Европы повисла на волоске, но арабы в конце концов были разбиты в сражении под Туром в 732 году. Арабы вели войну варварски; они уничтожили великую Александрийскую библиотеку. Но, покончив с завоеванием, они принялись осваивать интеллектуальные ценности. В частности, заинтересовавшись медициной греков и римлян, они перевели на арабский язык труды Галена. В течение двух столетий арабская медицина достигла весьма высокого уровня. Что-то от греческой увлеченности фактами и истиной можно найти в трудах арабских врачей Разеса и Авиценны, однако арабов не привлекли принципы Гиппократа. Они остановили свой выбор на теориях Галена. Так же как и греки, арабы не производили медицинских вскрытий.

Арабскую медицину в Западную Европу привезли возвращавшиеся из Палестины в XIII и XIV веках крестоносцы. Европа, таким образом, получила искаженную версию теорий Галена. Эти теории были одобрены церковью, к ним стали относиться с религиозным почтением, ибо в то время любое знание основывалось на авторитете. По этой причине никто не стал добывать новые факты, и никто не занимался научными наблюдениями.

Возрождение принципов Гиппократа началось в XVI веке, одновременно с возрождением европейской цивилизации. Вначале усилия врачей не имели какой-то определенной, конкретной цели. Временами появлялся независимый мыслитель, восстававший против древних авторитетов, и делал для себя верные наблюдения. Тон в этом бунте задал Парацельс, но схоластика и обскурантизм того времени так слепили глаза, что и сам Парацельс впал в те же заблуждения, против которых так яростно выступал. Он был врачом, жаждавшим истины, но жил в эпоху, когда малейшее отступление с проторенной авторитетами дороги считалось тяжкой ересью, за которую можно было заживо сгореть на костре. Тем не менее он храбро выступил за право самостоятельно наблюдать факты и за право на индивидуальное суждение. Чтобы показать свое отношение к древним догмам, он публично сжег труды Галена и Авиценны. Но полностью уйти от интеллектуальной традиции своего времени он не смог, и многие его наблюдения затушеваны фантастическими спекуляциями. Сочинения Парацельса чаще всего цитируют в связи с мистикой, а не в связи с медициной. Но пример его смелости вдохновил других врачей на самостоятельные размышления над медицинскими проблемами.

Из этой вновь обретенной независимости мышления возродился дух науки, стремление к поиску фактов и тщательному наблюдению. В XVI веке во главе этого движения оказался Андрей Везалий. Он первым начал систематически выполнять анатомические вскрытия и тщательно зарисовывал препараты. В этот период в Европе были впервые переведены сочинения Гиппократа. Паре снова ввел в хирургию наложение лигатуры, а в акушерство поворот на ножку. Был напечатан учебник для повитух, первая книга такого рода за тринадцать столетий.

В XVII веке несколько талантливых ученых настолько прониклись научным духом, что начали проводить опыты для доказательства фактов и их взаимодействий. Главным достижением этого периода было открытие кровообращения Вильямом Гарвеем, но даже его гений и выдающиеся способности к постановке экспериментов с большим трудом преодолели упорную, характерную для того времени, веру в теории Галена.

В начале XVIII века врачи уже обладали знанием об общем строении тела и о работе некоторых жизненно важных органов. Благодаря счастливой случайности были открыты некоторые важные лекарства – например, хинин для лечения малярии и ртуть для лечения сифилиса. Но медицина той эпохи еще не освободилась от обскурантизма. Не было реального понимания того, что такое болезни и какие причины их вызывают. Вместо того чтобы вернуться к простым принципам Гиппократа, то есть к тщательному наблюдению, врачи в большинстве своем продолжали отвлеченно рассуждать о причинах болезней и лечить больных в соответствии с теориями, созданными на основании схоластических спекуляций.

В начале XVIII века первым врачом, полностью возродившим принципы Гиппократа, стал человек по имени Морганьи. Как Гиппократ благодаря тщательным наблюдениям и непредвзятым суждениям мог различать болезни по их внешним проявлениям, так Морганьи, с помощью тщательного наблюдения и суждения, смог показать патологические изменения во внутренних органах. Гиппократ различал воспаление легких и туберкулез по разнице в сочетаниях симптомов. Морганьи, со своей стороны, продемонстрировал природу телесных повреждений, то есть саму болезнь, которая порождает внешние симптомы. Морганьи наблюдал и записывал симптомы своих больных, а потом производил посмертные вскрытия, чтобы обнаружить изменения внутренних органов, порождавшие симптомы. Таким образом, он показал, что определенное патологическое состояние приводит к вполне определенным симптомам. После этого стало возможным по симптомам судить о локализации внутри организма патологического процесса и степени его выраженности. Установленный Морганьи принцип стал основой всей клинической медицины.