Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я выдохнула, поймала этот миг замешательства и дрожи земли, и вывернулась. С резким замахом всадила короткое лезвие в…
Только коготок чиркнул, как о метал, и даже кончиком не воткнулся в черный подвижный ошейник на колдуне. Чернильные завитки расползались из края свитера и магия защитила хозяина!
— Под подбородок надо было, дура…
Безымянный вырвал нож, отпустил волосы и махнул рукой. Наотмашь по моему горлу! Боли я не почувствовала — только жидкое и горячее, я схватилась за шею ладонями и прямо ожгла холодные пальцы!
— Но с тобой можно и так.
От пинка в живот я опрокинулась в сырой снег, и не смогла ничего сделать. Я побоялась оторваться от раны, хотя понимала, что крови не удержу, как ни зажимай. И… как так?! Меня же моим оружием! Мы должны победить! Мы!
— Держите его! Крепче держите! — Шаги и голос ушли в сторону: — все, брысь… место! Смотри, Дух! Во все глаза смотри!
Безымянный вернулся, встал прямо надо мной черным силуэтом, и под ребра въехал узкий проржавленный вагон трамвая. Со всей скоростью, током, силой — весь его визг и скрежет разлился в животе болью от удара, а потом с той же он скоростью дал задний ход.
Черный колдун, демон, хозяин Слуг и сама смерть улыбался мне прямо в лицо, облизываясь на окровавленный меч:
— Самое сладкое, жемчужинка, это даже не убивать. Это видеть крушение надежд умирающих…
Смерть оказалась приятной и растворяющей. Меня понесло в поток, подальше от боли и холода, лишив зрения, слуха и осязания. Осталось одно чувство — я в волнах реки несусь куда-то и вместе с тем погружаюсь на дно.
А потом вдруг нет… то, что почти растворилось я снова стала ощущать границами тела, сквозь веки проникло кроваво-рубиновое сияние, а волна вытолкнула наверх, заставив глубоко вдохнуть воздух!
— Я успела… успела…
Голову обнимали чьи-то руки, касаясь и сильно и нежно одновременно. Разлепив глаза, я увидела светлое личико Тактио. Девушка улыбалась и плакала от счастья. Живая! Не деревянный рельеф! Нет… или…
Она не была призраком, но и не была человеком. Вся чистая и одухотворенная, с обнаженными прекрасными руками, — Колдунья не по земному светилась. Я, еще не веря в то, что чувствую себя — мало того, что живой, но и невредимой, села.
— Дар должен служить людям. Я не могу уйти и унести его, дар должен служить людям…
— Там же!..
Я вскочила, Тактио тоже, и ее мягкое объятие крепко удержало меня, как в силках.
— Стой! Осторожно!
— Какого… мы… где?
Под ногами камни площади. Ее снег, ее сырость, ее полутьма настоящего, и в тоже время я держалась на одной раскрошенной полоске этих камней. Слева стена, а справа — пропасть.
— Давай подойдем к окну, и ты увидишь…
Тактио попятилась, а я осторожно сделала шаги за ней. Стена не сплошная — есть окна, и я выглянула. Нет. Я в этот же миг все также стояла на площади, недалеко от знака, и видела все как незримый свидетель: воздух наполнен дождем, ночь, огни, упавший колокол… весь тонкий и угловатый Грим в старинном костюме стоит рядом с телом Колдуньи…
— Сюда…
У следующего окна я увидела уже руины. Все в мареве, полумраке, без капли света. Безымянный стоит по центру, а четверо Слуг вокруг, лицом к нему.
— Ты не опоздаешь. Пока мы в Палатах Погибели, времени нет. Только не оступись.
Я осторожно глянула в пропасть и снова перевела глаза на девушку:
— Где выход? Время не время, я не могу ждать! Бегом со мной!
— Для меня уже выхода нет.
— Да ты знаешь, как он!..
И слезы придушили. Я махнула на нее двумя кулаками и ничего не смогла сделать. Не врет ведьма из черного Замка, не упрямится и не жертвует собой — она на самом деле уже не сможет вернуться к жизни.
— Патрик тебя любил… Грим тебя любит!
— Знаю. Но меня ждут родители, я и так задержалась.
— Стой! — Она на полном серьезе занесла свою ножку и готовилась шагнуть с карниза! — Подожди, Тактио! Спасибо, что спасла! Меня спасла! И Духа Жажды спасла… и… что ты не договорила перед смертью? Что пожелала?
— …будь счастлив. Будь счастлив, мой Пилигрим!
Я оторвала ладонь от горла, увидев, как истаивает алое кружево на пальцах! Оторвала — потому что успела залипнуть в спекшейся крови, но она не помешала свету еще показать себя последним завитком и погаснуть.
Дар должен служить… Тактио не только меня с того света вернула, она еще и отдала мне свое исцеление!
Но сглупить нельзя… одно дело рана, другое, если голову снесут — тут уже никакая магия не поможет. Я шевельнулась, скосила глаза и увидела всех — Слуг, замеревших в ожидании, Безымянного, что ковырялся в чем-то, сгорбившись и шевеля руками. И моего Грима — чуть в стороне от знака. Он лежал, как упал, на боку, выпирая угловатым силуэтом на фоне слабого рассеянного света.
Лунного? Ее искра еще где-то сохранилась?! Лица коснулся ветерок. Я почувствовала его ласку, поняв, что это именно братишка, а не бездушный поток. И он не погиб! Сохранился крошечным лоскутком воздуха, как будто кто-то едва-едва дышал в щеку.
Аурум! Я не удержалась и чуть вскинулась, выискивая его глазами и забыв про осторожность. Где он? Грим жив, я уверена в этом! Сердцем чую! А вот старик…
— Не… бо… лю… тебя… нис…
Молитва! Я медленно перекатилась на живот и посмотрела в сторону голоса. Как доползти, не выдав себя? Я шевельнулась, продвинулась, и снова подтянула себя на руках ползком… замерла без движения, едва услышала тонкий скулеж.
Собаки Живодерки, будь они прокляты, крутили носами и чуяли что-то. Не конкретное, иначе бы уже бросились.
— Уйми их! Я и так в бешенстве, что приходится делать все наспех! Все заткнитесь!
Безымянный смачно плюнул себе в ладонь, выругался с шипением и хрустнул. Колдует с чем-то, готовится и злится. И хорошо, сам по сторонам не смотрит и держит на себе внимание. Артефакт для воссоединения? Что-то заново, что украла хитрая Вера?
Аурум дышал поверхностно и очень часто, вот-вот отойдет. Я едва не захлебывалась от слез и от воды, утыкаясь лицом в лужу, потому что он жив! «вот-вот» — это уже не считается. Не умер!
Я дотянулась до него и коснулась. Ужас какой… горло порвано, лицо порвано. Страшные укусы, кажется, лишили его целых кусков плоти. Я всхлипнула, чувствуя под пальцами липкие зубы без губ. Все в крови и лоскутах. Как еще дышит? Как еще может говорить, когда горло сипит и булькает?
Только бы не светиться, только бы не спалиться раньше времени!
Рука защекотала от самой подмышки, под одеждой ощутимо поползли жаркие змейки, вынырнули из-под рукава перепачканного свитера и ударили в Аурума. Он замерцал тускло, и уже через миг глубоко и жадно вдохнул. Все еще липкая, но уже кожа оказалась под ладонью.