«Мир не понимает и всегда неправильно нас оценивает», – сказал Хабиби Ма Боу Тану. Он был «сыт этим по горло» и дал задание своему правительству изучить возможные варианты отделения Восточного Тимора от Индонезии, предоставив его жителям право выбирать между автономией и независимостью. Хабиби заявил, что в том случае, если жители Восточного Тимора откажутся принять автономию, но в то же время будут ожидать от Индонезии помощи в подготовке к независимости, ему придется сказать им «извините». Он не собирался играть по отношению к Восточному Тимору роль богатого дядюшки. Хабиби попросил посла передать это премьер-министру Австралии Джону Говарду. Следовательно, письмо Говарда, полученное в январе 1999 года, содержало идеи относительно будущего Восточного Тимора. Когда Хабиби получил его, он немедленно набросал на полях соответствующих параграфов заметки, содержавшие рекомендации членам правительства. Так была приведена в движение цепь событий, обозначивших поворотный пункт в истории Индонезии.

Я получил подтверждение того, как Хабиби принял решение по Восточному Тимору, когда встретился с Джинанджаром Картасасмитом. В ночь, предшествовавшую заявлению Хабиби, этот способный министр экономики Индонезии летел из Сингапура в Цюрих на Всемирный экономический форум в Давосе. Мы сидели через проход друг от друга, и между нами завязалась часовая дискуссия об экономических и политических процессах в Индонезии. Больше всего его занимала проблема Восточного Тимора. Решение было принято на заседании правительства на основе заметок Хабиби, после того как этот вопрос был поднят впервые. Дискуссия продолжалась два часа, после чего все министры, включая министра обороны генерала Виранто, согласились с предложением президента. С тревогой в голосе Картасасмит спросил, будет ли это иметь иные последствия для Индонезии. Я дипломатично ответил, что не могу с уверенностью говорить о последствиях этого решения, но подчеркнул, что оно представляет собой серьезное изменение в политике.

Советники президента считали, что предложение автономии или независимости Восточному Тимору позволит им получить финансовую поддержку МВФ и Мирового банка, приобрести Хабиби в США и странах Европы репутацию демократа и реформатора, что должно было помочь его переизбранию. На самом деле он настроил против себя своих генералов, многие из которых провели годы, умиротворяя Восточный Тимор. В августе во время встречи членов АPЕС[39] в Окленде Джинанджар сказал премьер-министру Сингапура Го Чок Тонгу, что в феврале 1999 года они совершили ошибку, вооружив местную милицию. Правительство стремилось «убедить жителей Восточного Тимора не голосовать за провозглашение независимости». В голосовании приняло участие 99 % жителей Восточного Тимора, имевших право голоса. Подавляющее большинство (80 %) высказалось за независимость. После этого Восточный Тимор был выжжен и разрушен якобы членами местной милиции. Репутация вооруженных сил Индонезии и правительства от этого пострадала, а образу Хабиби как индонезийского националиста был нанесен ущерб.

Чтобы добиться переизбрания Хабиби, советники пытались представить его реформатором, желавшим порвать с прошлым. Он освободил политических заключенных. При Сухарто было три политические партии, Хабиби же разрешил зарегистрировать более 50 политических партий. Он часто встречался с прессой и высказывался вольно, слишком вольно. Его советники вмешивались и держали его на коротком поводке, останавливая, когда того заносило. Он нуждался в деньгах, чтобы получить поддержку. Официальные лица ожидали после выборов больших перемен. Опасаясь, что им будут предложены должности, на которых возможности получения взяток будут ограничены, они полностью использовали этот период «междуцарствия». Коррупция на всех уровнях была сильнее, чем в худшие годы правления Сухарто. Возможности для этого были огромны, потому что многие банки и большие компании были неплатежеспособны и зависели от помощи правительства. Одним из них был Bali Bank, из которого ближайшими помощниками Хабиби было выкачано 70 миллионов долларов. МВФ и Мировой банк прекратили помощь Индонезии до проведения тщательного аудита и наказания всех виновных. Хабиби блокировал публикацию аудиторского заключения, потому что оно якобы нарушало принятые в Индонезии правила о сохранении тайны вкладов. Индонезийские средства массовой информации сообщали, что следы этих денег тянулись к членам его семьи.

Тем не менее он мобилизовал для своего переизбрания всю поддержку, которую могли дать его репутация мусульманина и положение президента. Его помощники способствовали тому, что в результате своих неуверенных действий он сорвался в штопор. Он отказался снять свою кандидатуру, несмотря на давление со стороны средств массовой информации, лидеров оппозиции, политических партий и его собственной партии Голкар. Хабиби сказал, что он не трус и снимет свою кандидатуру только в том случае, если она будет отклонена PCA[40]. Так и получилось. Ранним утром 20 октября 355 членов PCA проголосовало против одобрения его отчета, 322 – за. Те, кто знаком с махинациями в индонезийской политике, говорили мне, что они никогда еще не видели, чтобы столько денег было получено столь многими делегатами PCA в столь короткий промежуток времени. Хабиби сдался.

Выход Хабиби из борьбы за президентское кресло привел к драматическим, сделанным в последний момент изменениям в составе парламентских коалиций, что повлияло на судьбу двух главных претендентов на этот пост: Абдурахмана Вахида, или Гус Дура (то есть «старший брат Дур»), и Мегавати Сукарнопутри. Гус Дур является лидером традиционной деревенской мусульманской организации Nahdlatul Ilama, насчитывающей около 30 миллионов членов. Его Партия национального пробуждения (National Awakening Party) получила 12,6 % голосов на июньских выборах. Мегавати, дочь президента Сукарно, возглавляла Индонезийскую демократическую партию «Борьба» (Indonesian Democratic Party – Struggle) во время шумных массовых митингов и получила наибольшее число голосов – 34 %, намного оторвавшись от партии Хабиби Голкар. Тем не менее 20 октября в 4.00 PCA, в котором заседало 695 депутатов (из которых двести были назначены, а не избраны на выборах) провозгласило Гус Дура президентом. Он получил 373 голоса, Мегавати – 313 голосов. Последовавшие за этим лихорадочные политические маневры завершились лишь на следующий день, в три часа пополудни, когда собрание приступило к голосованию по кандидатуре вице-президента. В борьбу вступили три кандидата: Акбар Танчжунг от партии Голкар, главнокомандующий вооруженными силами Индонезии Виранто от партии TNI, и Хазма Хаз от Исламской коалиции. Мегавати отказалась выставить свою кандидатуру, опасаясь потерпеть унизительное поражение. Гус Дур потратил немало времени, чтобы убедить ее изменить решение, и в итоге заверил, что он располагает необходимой для победы поддержкой достаточного количества партий. Он нуждался в ней как в вице-президенте, чтобы укрепить легитимность своего президентства. Тем временем в нескольких городах на Яве и Бали, где Мегавати получила голоса почти всех избирателей, начались вспышки насилия и поджоги.