Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это поправимо, – продолжала Ольга. – Извините, решение есть. Знаете, за что учительница хотела выгнать меня из проекта «Нейтронный феникс»? За порчу лабораторного имущества. Я как младший лаборант отвечала за обучение машинного интеллекта, и мне полагалась часть вычислительных мощностей. А я втайне подворовывала их гораздо больше положенного, в результате чего система лагала. Просто я собирала базу данных по всем живым существам – психоматрицы не только людям, но и по животным, и образцы биоты – всего-всего. Я собрала все в точку восстановления в моей памяти. Точка тяжелая, но вот и пригодится, поди ж ты.
– Клянусь, – вскричал в исступлении Ефремов, – я понял, почему эти университетские маразматики не хотели выпускать вас из подземелья! Да вас на костре следовало сжечь, дорогая! За то, что ведьма и красавица!
– Теперь это не имеет значения. А еще я получила код системной перепрошивки.
– Откуда?! Таких специалистов в Эфраиме нет быть не может!
– От отца. Он принес его в себе, не зная об этом. В его крови был спрятан файл.
– Чертов смартфон – только и смог промолвить Постников. – Ну, Горемыкин!
– Совершенно верно, – отозвалась Ольга. – Горемыкин и еще Лофтус. Они вдвоем обвели всех вокруг пальца и подарили шанс на спасение. У меня расчеты готовы. Запускаем?
– Кровь! – хлопнул себя по колену Модератор с широкой ухмылкой на усатом лице. – Как же это остроумно. Гениально! Я все понял. Вами доставлены расчеты, которые запустят пакет регенерации.
– Выходит, я служба доставки, – ответил Постников. – Вроде почтальона Печкина.
– Да ладно вам переживать по таким пустякам! Горемыкин давно сообразил, как новая вселенная может стать самодостаточной, а я еще ему не верил. Позвольте вам пояснить, – невероятно оживился Модератор. – За этим горьким катаклизмом скрывается проект «Нейтронный Феникс» – переформатирование серверного мира на самостоятельный обсчет. Неофициальное название: «программа отложенной регенерации континуума».
– Еще одни бессвязные слова. И что это дает?
– Новый уровень! Ничего революционного здесь нет. Наша новая вселенная – всего лишь адаптивная технология. Мы взяли то, что уже знает наука, и собрали мозаику по-своему. Эти олухи со стервой Тавареш во главе потеряют нас из виду и больше не найдут никогда. Но какой страшный груз ныне лежит на хрупких девичьих плечах! Уважаемая, каков отступ точки восстановления от «Небесной Стрелы»?
– Два-три дня в прошлое. Не восстановится только город под куполом – им управляет мини-ядро Дубоградского НИИ. Надо будет посмотреть, уцелел ли город.
– Следовательно, сил вторжения «Небесной Стрелы» в точке восстановления не будет?
– Будут, но только прибывшие ранее, а их мало, – грустно улыбнулась Ольга. – Но не станет больше ни южного ретранслятора на болотах, ни западного в Сухом Броду тоже. Вообще точек никаких входа и линии связи со старым светом больше не будет.
Модератор принялся громко хрустеть пальцами, рассеянно глядя в опустевший камин.
– Это похоже на авантюру, – признал он после короткого размышления. – Но все равно это дикая чушь! Я не могу просчитать, как изменится биосфера. Моих мощностей недостаточно!
– Вы один тут самый умный, что ли? – спросил Постников. – Разве она не сможет?
– Э! – оскорбленно взвился Иван Ираклиевич. – Да я вижу, вы до сих пор считаете ее человеческим существом? Заклинаю вас, избавляйтесь как можно скорее от этого опаснейшего заблуждения! Она робот! Биопроцессор, супероружие, пусть пока что по мощности она едва ли мощнее среднего квантового компьютера из NASA, но вся штука в том, что она прогрессирует, понимаете? Одному богу известно, что будет через полгода и что она сотворить надумает!
– Я не робот! – с обидой сказала Ольга. – А вы все-таки хам, товарищ Первый!
– Да, вы бы не орали так, – подхватил Постников. – И она права – это в вас самих маловато человеческого осталось, ведете вы себя не по-людски!
– Вы бы лучше не забывали, Иван Ираклиевич, – добавила Ольга, – что апдейт сотрет вас из всех реестров за ненужностью.
– Спасибо, но я и без того не хочу бессмертия, – с достоинством отозвался старик. – Мне осточертело оно за последнее время. Бессмертие ужаснее любой другой судьбы. М-да… Самая трудная вещь на свете – сопряжение времен. У всех людей время разное. А главное заключается в том, что людьми сделан первый шаг в большое и новое, о котором еще чертовски мало что известно. Так что мы наблюдаем лишь робкое и неуклюжее начало. Вы храбрый человек? – внезапно спросил он у Постникова.
– Обыкновенный.
– Из вашей крови нужно взять зашифрованные данные. Разве вы не знали, что извлечение записи – по сути то же самое, что смерть? Первые семь минут – это страшная, невыносимая боль. Но боль уйдет, и вы сможете снова соображать. Если останетесь живы, конечно.
– Извлекайте! Но у меня последний вопрос к вам: что это за линии золотые по ночам в небе?
Первой ответила Ольга:
– Это визуализация. Дело в том, что наша вселенная постоянно расширяется за счет машинного обсчета. Узоры в небе – побочный эффект, они постоянно удаляются, и скоро их нельзя будет видеть с земной поверхности без мощной оптики.
Модератор добавил:
– Не совсем так. Помните, как происходит в старой вселенной формирование новых звезд? Они рождаются в гигантских скоплениях газа и пыли. Эти космические облака бывают такой причудливой формы – вам наверняка попадались снимки из космоса. А здесь не так. Решетчатые ячейки – очень далекие отсюда процессы планомерного расширения нашего пространства. Это раздвигание пределов обсчитывается системой внешних серверов, которая в настоящее время уничтожена. Этой юной, но дерзкой особе кажется, наверно, что она способна взять эти калькуляции на себя. Восхитительная наивность. Она еще не осознает, во что ввязывается.
Сверкающие дорожки неожиданно показались на рябых щеках странного усатого человека. Он продолжал:
– Мне не стыдно плакать, хотя я и кавказец по отцу, а горцам слезливость противопоказана. Но я плачу не от страха. От любви к жизни эти слезы. Она прекраснее и больше всего, что мы сможем придумать за миллион лет. Пора давать занавес. Орбитальные электростанции сожжены все до одной при последнем ударе. А наша обитаемая аномалия держится на последней соломинке, как надувной плот в океане.
Вся тонкость истории в том, что апдейт в ваших венах бесполезен, несовместим ни с какой иной системой, нежели ваша дочь. Только она в состоянии все поправить и снова завести пружину вашей расколотой вдребезги музыкальной шкатулки. Эх, славная, что ни говори, получилась комбинация у этого пронырливого ирландца!
– Вы не сказали, что это единственный выход! –
