Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Первым делом Ольге сообщили, что экспериментальный проект предусматривает изоляцию и предусматривает только защищенные средства коммуникации.
В первый раз Ольга увидела свое новое рабочее пространство не ранее, чем как ее исследовали медики, опросили психологи и проинструктировали допущенные сотрудники. Никаких гаджетов и личных средств связи отныне. Это и не было страшно – смартфоны и прочее были запрещены ей уже давно, так что ничего особо не менялось.
Ее отвезли на рельсовой вагонетке, вроде вагончика фуникулера, в широченный зал с бесконечными проекциями ландшафтного простора по всему горизонту. Такого она никогда прежде не видывала.
– Лаборатория – режимный объект высшей степени секретности, – рассказывала новичками железноглазая Орыся Теслюк, имевшая допуск в лабораторные подземелья. – Каждый из вас поставил подпись о неразглашении контента обучающего курса. Более того. С сегодняшнего дня ваша группа переводится на закрытый режим обучения. Проживать будете в научном городке – там есть все для комфортного обитания в течение нескольких лет, включая спортивные площадки бассейн, солярий, а также обширную виртуальную модель пейзажей нового и старого мира, открытую для прогулок и отдыха круглосуточно. Валяйтесь на травке и на песке – но в свободное от работы время.
Общение с внешним миром обеспечивал стократно защищенный канал спецвязи. Говорят, его бронированная многослойная жила была уложена с титановом коробе под землей от лаборатории до таинственной резиденции самого Модератора.
Виртуальный «товарищ Первый» отныне принял активное участие в обучении Ольги. Только у него имелся наивысший доступ к программе НФ, даже побольше чем у самой Теслюк. Но жил он по-прежнему на полосатом дисплее, и Ольга сначала думала, товарищ Первый – программа, но как потом оказалось, что программой, скорее предстоит стать ей самой.
– Чего бы вам хотелось от проекта? – спросил он у нее как-то раз.
«Нельзя ли сделать так, чтобы моя мама снова была жива, а папа смог приехать. И чтобы больше никто никогда не умирал», подумала Ольга, но вслух сказала:
– Я хотела бы, чтобы люди жили больше и поменьше страдали при этом.
С плохонького полосатого экрана глянули на нее непроницаемые глаза и остановились на ее лице.
– Нет особой трудности в возвращении тех, кто ушел в свое время. Но чего точно нет в принципе – так это возможности вернуть прошлое. Это вы понимаете? – произнесла экранная тень.
– Мне все же хотелось бы попытаться, – сказала Ольга. – Если это возможно в принципе.
– Ничего особо радостного не обещаю, но интересного будет хоть отбавляй.
Начались недели невероятной зубрежки и занятий на моторику и память. Однажды она отключилась прямо за рабочим столом. Ей приснились бесконечные столбцы убористого книжного текста, опоясывающие галактику.
Очнувшись, Ольга застонала в тоске и принялась колотить себя кулаками по голове – но толку от этого было мало. Она обхватила гудящую голову руками и жалобно застонала: «Зубрежка, зубрежка, зубрежка. Я чувствую, как мой череп медленно раскаляется и скоро потечет по шее! Но ведь интересно! Чертов ржавый бак!».
– Совсем это не ржавый бак, а модульный отсек метеорологического спутника «Рассвет М»! – не без укоризны сказал отчетливый голос. – Натурная модель в масштабе один к одному.
Обладателем голоса был «виртуальный интеллект лабораторный моделирующий автономный», иными словами – ИИ-помощник Вилма.
Вилма методично гнула свое:
– Метеорологические спутники серии «Рассвет» и улучшенной серии «Рассвет М» с добавленной функцией ретрансляции. Действуют в составе орбитальной группировки совместно с низкоорбитальными энергостанциями типа «Поток».
– Что за «Поток»?
– Изделие «Поток» – орбитальная энергостанция, за счет которой живет наше пространство. Это оборудование засекречено сильнее, чем новейший комплекс ПВО С800, С100М и так далее, которое в последнее время монтируют на такие станции в интересах Министерства обороны.
– Офонареть! – отозвалась Ольга.
– Не забудьте, что пора сдавать зачет, – напомнила Вилма.
Странным был уже этот самый первый зачет: контрольная проверка восприятия и моторики. Следовало решить две задачи письменно на бумаге двумя руками в синхронном режиме. А затем решить уже четыре задачи одновременно с добавлением визуальных образов по зрительному интерфейсу – и так далее.
Ольга чувствовала себя матерью будущего муравейника. Да еще анализ ее работы пришел без перевода.
– Да что это такое? – жалобно спросила она. – Здесь на разных языках. Вообще ничего не понятно!
– Да, несколько языков. И все они будут вами освоены до уровня свободного разговорного в течение ближайшего года. Думаю, даже немного раньше.
– Это никак невозможно!
– Это неизбежно, – с казенным воодушевлением заверила ИИ-помощница. – От правильного настроя все зависит в нашем деле. К тому же не забывайте: завтра вас ждет песочница.
– Это еще что такое?
– Первые полевые маневры, с чем вас и поздравляю.
Происходили эти самые маневры следующим образом. Ольге подключили клеммы к вискам. Коммуникатор засветился, и таинственные створки разъехались, словно кулисы кукольного театра. На дисплее прорисовался кусок самого обычного заросшего бурьяном пустыря. Этот клочок земли являлся первым ее тренировочным полем. Над его сорным буротравьем ходили верткие снежные вихри, раскачивая стебли. Нужно было отрегулировать климат континентальный умеренный, соответствующий августу по атмосферному давлению, влажности воздуха, ветру, облачности и температуре. Всего-то. Предполагалось, что в будущем все будет происходить через сеть тех же самых погодных спутников «Рассвет».
– Интерфейс функционирует без рук. Думать правильно – вот ваши рычаги управления. Забудьте, что у вас есть руки.
Ольга постаралась забыть. Ой! На грунте мгновенно появилась сизая морозобоина, и земля мгновенно покрылась трещинами, превратившись в инопланетный пейзаж.
Перемудрила.
– Задача отработки виртуального климат-контроля провалена, – любезно доложила Вилма. – Отдохните полчаса перед работой над ошибками. Вас вызывает доктор Лю Ксифенг. Соединяю.
Профессор продолжала гнуть свою линию, разве что перейдя на «ты»:
– Ты хоть понимаешь, что творишь? Что полностью лишаешь себя жизни? У тебя не будет ни семьи, ни материнства, ни даже друзей? Твоя-то в чем здесь выгода? Это же са-мо-убий-ство! Пойми, ты можешь отказаться в любую минуту, и ничего тебе за это не будет!
– В университете говорили, что климат – самый страшный убийца в истории? Разве даже малейшая вероятность спасти кого-то не стоит попытки? Но есть еще кое-что личное. Это из-за рассинхронизации времени. Я уже потеряла маму, а здесь у меня будет больше шансов увидеть еще раз отца. И я не хочу встретить его, будучи древней полоумной развалиной – так не годится!
– Девочка, ты насмотрелась дурацкого кино! Вместо одного шанса на миллиард целых полтора – как же, выгодное дело!
– Даже если полтора на миллиард – я не передумаю.
Ольга оставалась спокойной – наверно, усталость сказывалась. Ответом ей стали ритмичные
