Но после первой недели все улучшилось. Джитендра отказался от поддержки своего экзо и даже рискнул сделать несколько шагов без него - ухмыляясь как дурак и раскинув руки для равновесия, как будто он был на полпути через Ниагарский водопад по натянутому канату. - Посмотрите на меня, - прогремел он всем, кто был готов слушать. - Я иду по планете Земля!

Санди тоже начала приспосабливаться. Солнечный свет перестал так сильно беспокоить ее, и, наконец, она смогла есть блюда местной кухни без явных жалоб. Она стряхнула с себя обиду и старалась быть счастливой, как будто щелкнула каким-то выключателем в своем мозгу. Втроем они посетили все местные достопримечательности Лиссабона. Они гуляли по набережным и катались на трамваях, наслаждались соленым воздухом на берегу реки и восхищались отремонтированным подвесным мостом - ясным математическим аргументом, набросанным от берега к берегу, как теорема в хроме. Они посмеялись над чайками, и Чику рассказала им, как она познакомилась с Педру, покупая мороженое в Белеме. По вечерам они наслаждались вином на ее балконе и ужинали в ресторанах по соседству. Они встретились с Николасом за ланчем в захолустном квартале района Шиаду.

- Это хорошее место, - сказала Санди однажды вечером, возможно, имея в виду Лиссабон или Европу, а может быть, даже Землю в целом. - Оно тебе очень идет. Я не удивлена, что нам было так трудно оторвать тебя отсюда.

Это было самое глубокое, о чем шел разговор. Санди намекала на то время, которое она провела, погрузившись в свои мысли, но никогда не говорила об этом прямо. Казалось, она рассматривала все это как отдельный эпизод, прискорбную оплошность, которую они все могли бы согласиться забыть. Но это поглотило годы ее жизни и наложило опустошающий отпечаток на Джитендру. Чику старалась не сердиться на свою мать за то, что она так мало придавала этому значения. Возможно, Джитендра тоже был так счастлив, вступив в сговор с ложью, с которой они оба могли бы жить.

Однажды дождливым днем, застряв в поисках занятия поинтереснее, они посетили художественную галерею. У экзо Джитендры периодически возникала неисправность, из-за которой он начинал скулить, вызывая раздраженные взгляды других посетителей. В конце концов, не в силах перестать хихикать, им троим пришлось покинуть музей. Но картины что-то всколыхнули в Санди. На обратном пути в квартиру Чику они купили несколько дешевых красок для студентов, кисти и бумагу. На следующий день Санди написала два узких, похожих на прорези вида с балкона, выполненные в ярких желтых и синих тонах. Было нелегко просто уверенно держать кисть, экзо дергала ее запястьем, как неуклюжий инструктор, но она продолжала бесстрашно сражаться.

- Я не могу вспомнить, когда в последний раз вообще думала об искусстве, - сказала она. - Раньше это было моей жизнью, тем, ради чего я жила. Не то чтобы я когда-либо была хороша, но...

Верная своей натуре, Санди была недовольна картинами, но Джитендра едва мог сдержать свой восторг от того, что она снова взяла в руки кисть спустя столько времени. Они решили, что Чику должна оставить себе одну из картин, а другая вернется с ними на Луну. Санди попыталась написать еще одну картину на следующий день, но момент был упущен, и это второе произведение осталось незавершенным. Но, несмотря на все ее самоуничижение и недовольство, даже Санди, казалось, была тихо довольна тем, что она снова занялась своим искусством, пусть даже всего на один день.

Остаток их пребывания прошел достаточно приятно до последней недели, когда Санди подхватила какую-то местную инфекцию, у нее поднялась легкая температура, и она почувствовала себя слишком плохо, чтобы заниматься туризмом. Чику не придала этому значения - в последние несколько дней перед их отъездом Санди начала оживать, - но оказалось, что инфекция взяла верх. После возвращения на Луну ее здоровье продолжало ухудшаться в течение последующих недель. Вызвали врачей, обсуждались различные варианты, но простых решений не было. Ее древняя иммунная система участвовала в слишком многих битвах, и некоторые процедуры омоложения, которым она подверглась ранее в своей жизни, спустя много десятилетий выявили непреднамеренные побочные эффекты, ограничивающие диапазон возможных вмешательств по продлению жизни. Ее нельзя было разобрать и переделать, как это сделала Чику в процессе утроения. В любом случае, ни у Санди, ни у Джитендры не было сил для затяжной кампании. Она прожила хорошую и долгую жизнь, многое повидала и сделала. Она с радостью получила бы больше этого, но не любой ценой.

Инфекция неумолимо прогрессировала, и, подобно услужливому хозяину, она незаметно открыла двери для других болезней. Санди Экинья все глубже погружалась в немощь, затем в кому и, наконец, в смерть. Она мирно скончалась на Луне, рядом со своим мужем, в декабре 2380 года. Ей было четверть тысячи лет. Ее дочь, Чику, была там в прокси.

Конечно, были похороны. Чику надеялась, что это может быть на Земле, но различные юридические и финансовые факторы привели к тому, что она должна была быть похоронена на Луне. Дата была назначена, и друзья и Экинья начали строить планы, как показать свои лица.

Сначала Чику решила не присутствовать лично - это было слишком опасно. Она будет на чинг-связи, как тогда, когда Санди болела. Но по мере приближения даты похорон что-то в ней сломалось. Она не могла - не хотела - вечно так жить. Путешествие за пределы Лиссабона сопряжено с риском, но она решила принять его - даже принять с распростертыми объятиями. Пусть Арахна делает с ней все, что пожелает, при условии, что никто другой не будет втянут в это.

Итак, она отправилась на Луну и присутствовала на похоронах, и хотя ее сердце было полно печали и угрызений совести из-за того, что она не поддерживала лучшего контакта с Джитендрой и ее матерью, она была рада присутствовать там лично. Джитендра также был очень рад, что она наконец-то посетила его, и достаточно мудр, чтобы не спрашивать, что побудило ее в последнюю минуту изменить свое мнение.

Похороны пришли и ушли, но Арахна так и не дала о себе знать. В последний полный рабочий день Чику, когда у нее наконец появилось немного свободного времени, она решила подвергнуть Арахну испытанию. Она взяла напрокат скафандр и вездеход и уехала их так далеко от цивилизации, как только смогла за отведенное время. Это было нелегко - найти уголок Луны, еще не окруженный