Такая ситуация наблюдалась не только в Фаюме. В документе, датированном временем правления Галл иена (265–266 гг. по Р. X.), комиссия докладывает совету общины Гермополя Магна о состоянии неких угодий, находящихся в ведении сарапийона города и сданным в аренду двум важным службам общины. В отчете отмечается, что на 22 arurae земли, отданной под виноградник, «обнаружили лишь несколько плодоносящих лоз, но и эти немногие чрезвычайно запущены и заросли тростником; вокруг участка много заброшенной, заросшей тростником земли», прессы и сосуды для вина были в очень плохом состоянии, и на большей части земельных участков дела обстояли точно так же. Понятно, что угодья, осмотренные комиссией, были конфискованы у их прежних владельцев, которые, будучи городскими или государственными чиновниками, не в силах, были исполнить свои финансовые обязательства по отношению к государству, и что запущенность земли объясняется исчезновением личной инициативы и прекращением тщательной обработки земли.[276] Понятия «заброшенные земли» и «государственные земли» постепенно сделались идентичными. Государство старалось передавать эти земли общинам и богатым землевладельцам, т. е. возлагать на них бремя ответственности за эти земельные участки (известная система επιβολή), или продавало их по чисто символической цене людям, желающим попытать счастья; в большинстве случаев результат был плачевным. Прежде цветущие виноградники и оливковые рощи заросли и одичали, и не так-то легко было сделать их вновь плодородными. Конечно, те участки, на долю которых пришлась столь печальная участь, в большинстве своем когда-то были частными владениями; это были земли, находящиеся вне зоны паводка, и в старые добрые времена они были превращены в культурную землю лишь благодаря усилиям их хозяев и созданию оросительной системы. Все участки, которые затоплялись паводком, продолжали оставаться плодородными, и никогда не было недостатка в людях, которые их обрабатывали. Единственной причиной ухудшения почвы была губительная система литургий, разорившая средние и мелкие владения состоятельной буржуазии. Зато позиции крестьян и крупных аграриев укреплялись. Непосредственная причина запустения земель заключалась, разумеется, в небрежном к ней отношении, и вследствие этого — в разрушении системы плотин и каналов по всей стране. Это разрушение наносило вред не только частным владениям, но и государственным угодьям: оно было следствием непрекращающихся войн и революций, плохой организации труда, а также следствием злоупотреблений и взяток, которыми государственные чиновники редко пренебрегали. Власти пытались восстановить оросительные сооружения, но применяли при этом, как обычно, силу и принуждение. Самые большие усилия к этому приложил император Проб, и весть о его деяниях распространилась так далеко, что об этом пишет даже его латинский биограф.[277] В папирусе, датированном 278 г., рассказывается о том, каким образом и с помощью каких средств проводились эти восстановительные работы. Были мобилизованы все землевладельцы. Никакие оправдательные документы не признавались, не разрешалось также откупать личную повинность с помощью денег. Из рядов муниципальных чиновников и частных землевладельцев назначались особые кураторы, находившиеся под надзором dioiketes, strategoi и dekaprotoi. Санкции были очень жесткими: «Если кто-либо осмелится совершить нечто подобное [а именно возьмет взамен исполнения личной повинности деньги] или решится не соблюдать эти установления, то он должен знать, что ставит на карту не только свои деньги, но и свою жизнь, ибо в таком случае он препятствует осуществлению решений, принятых во благо всего Египта».[278] Другой документ, составленный примерно двадцатью годами позже (298 г. по Р. X.), свидетельствует о том, что строгие меры Проба не смогли ни укрепить мораль египетских чиновников, в ведении которых находились каналы и плотины, ни заставить их соблюдать закон. В этом прошении жители некой деревни жалуются на притеснение и происки со стороны чиновников. Примечательны выражения, которые употребляют крестьяне: «Даже если бы, обращаясь к нам с поручениями, действовали законным образом, едва ли мы смогли бы, о господин, исполнить все порученное в полном объеме; но если с нами, кроме того, еще и нечестно и грубо обращаются, тогда нас необходимо освободить от этой работы по причине невозможности ее исполнения». Работа, о которой здесь идет речь, впрочем, была не так уж и велика — 150 кубических единиц (грунта), выработанных одной группой работников, были несправедливо записаны на счет другой, — но сама эта история показывает, насколько вся система прогнила изнутри и какое разлагающее действие она оказывала на население.[279]