Единственной неподдельной бумагой, удостоверяющей личность Хамида, была справка об освобождении из учреждения усиленного режима 65/5, но ее кавказец благоразумно держал дома.

Как и в прошлый раз, Хамид приехал в сопровождении двух человек на серой «Ауди-А8»-седан представительского класса, ставшей неким символом власти в Москве и других крупных городах России, что соответствовало положению, обозначенному в депутатских корочках Биджиева.

Хамид не любил терять время, он поджидал Марка возле автомобиля, равнодушно оглядывая хозяйственные постройки.

Сергею Марковцеву, идущему навстречу кавказскому гостю, было глубоко плевать, как он и Ваха Бараев воспримут известие о том, что маленький заложник в их руках — беспризорник, за которого не дадут и рубля. Также его не трогала судьба и самого заложника. «Скорее всего, — равнодушно подумал он, — когда все выяснится, пацана просто разорвут, вымещая на нем злобу». Так как возместить ее на Марке им не удастся. И это очень сочный и торжественный аккорд, которым Сергей заканчивал свое выступление в качестве активного участника неоднократных похищений людей с последующей их отправкой на территорию маленькой кавказской республики.

«Отличный заложник, — продолжил он размышления, искренне улыбаясь чеченцу. — Отличная шутка: заложник-беспризорник, за которого Ваха надеется получить выкуп».

— Привет, Хамид! — приветствовал он гостя, бросив беглый взгляд на его спутников. И скороговоркой осведомился: — Как жена, как дети?

— Как сам? — вместо ответа спросил кавказец.

Ответом послужил широкий жест руками, указующий на подворье: свобода и независимость в маленьком государстве.

— Товар готов?

— Ты всегда торопишься, Хамид, — качнул головой хозяин. — Разве тебе не интересно взглянуть, как живет отшельник? Посидим, выпьем чаю, ну?

Отказываясь, гость покачал непокрытой головой.

Его спутники стояли молча, на лицах безразличие к окружающему и беседе. Однако на глаза умело наброшена тягучая поволока, означавшая превосходство горячей кавказской крови над тепленькой розовой жижей, струившейся в венах русского настоятеля. Такие взгляды для Марковцева были не в новинку, и он быстро разобрался в них.

— Вадим! — крикнул он не оборачиваясь. — Тащи сюда пацана.

— Ваха сказал, что ты должен передать информацию о родителях мальчика.

— Конечно! Я все подготовил. — Марк вынул из кармана сложенный вчетверо листок. — Мальчик из богатой семьи, его отец коммерческий директор совместного предприятия. Тут записаны все координаты. Только... — Сергей проигнорировал движение гостя, протянувшего руку. — Только, как и договаривались, я хочу получить деньги за мальчика.

— Ваха велел передать, — сказал гость, — что с деньгами заминка. Получишь, как всегда, после внесения выкупа.

Сергей побледнел. В какой-то степени он был готов к такому повороту событий, но все же верил или хотел верить, что слово свое Ваха сдержит. Едва владея собой, он произнес:

— Хорошие у меня компаньоны — дают слово и тут же забирают его обратно. — Он смотрел на чеченца с неприкрытой ненавистью.

— Мне велено передать, что это последняя сделка с тобой.

— Вот как? — придав лицу глубокомысленное выражение, Сергей покивал головой. — В таком случае Ваха просто обязан был прислать с тобой деньги. Ты заберешь мальчика, и где я вас потом буду искать?

— Нас не надо искать, мы сами тебя найдем. — Не обращая внимания на недобрую ухмылку собеседника, Хамид продолжил: — К тому же ты договорился с Вахой об одном, а потом переиграл, послав своих людей. Так положено, да?

— Значит, Ваха вздумал меня проучить... Ну ладно. — Сейчас Марк жалел не о деньгах, а о потерянном времени, думая о том, что действительно стареет, совершив элементарную ошибку, забыв про национальные особенности своих компаньонов. Сейчас он эти особенности приписал себе в актив. Перед ним стоял человек, по виду которого никак не скажешь, что в своей жизни тот хоть чего-нибудь боялся. Приехал сюда не как гость, а как хозяин, и чувствовал себя таковым в любом месте некогда нерушимого и могучего государства.

В памяти всплыл недавний разговор с Вахой о чеченских и русских мальчиках, припомнились свои думы о соседе-туберкулезнике. Краем глаза поймал фигуру Вадима Ещеркина, который вел мальчика за руку.

Сверху падали мелкие редкие снежинки; мороз заметно спал, но Марка знобило, как от лютой стужи. Чувствовал — если откроет рот, его собеседник услышит дробный стук зубов.

Но Сергей умел быстро успокаиваться. В очередной раз встретившись с бесстрашным взглядом Хамида, он уже улыбался. Не меняя выражения лица, сделал быстрое движение рукой.

Стрелял Марк из пистолета своеобразно. Рука с оружием взметнулась на уровень глаз, голова с прищуренным глазом глубоко ушла влево и вниз так, что во время выстрела пистолет оказался чуть выше глаз. Но мысленно цель была зафиксирована, и пуля попала точно в переносицу Хамида.

Еще одно молниеносное движение головой, словно стрелок уворачивался от ответного выстрела, и так же быстро сместилась его рука: в этот раз Марк нажал на спусковой крючок дважды. Еще один выстрел в голову Хамида, и Марк «достал» третьего чеченца, запоздало подогнувшего колени.

В течение трех коротеньких секунд Марк произвел шесть точных выстрелов.

И снова почувствовал озноб. Возбужденно пройдясь мимо тел, два из которых еще дергались в предсмертных судорогах, Марк обернулся на пленника.

За пять дней на глазах у Саньки были убиты пять человек. Каждый день по одному. С открытым ртом и округлившимися глазами наблюдал он агонию черноволосых людей, не в силах оторвать от них взгляда.

Если бы он не видел смерти Виктора и страшной куклой в его памяти не сидел задушенный кочегар, может быть, он усомнился бы в реальности происходящего. «Главарь все сделал очень быстро, наверное, он лучший среди своих подопечных», — такие мысли не родились в Санькином мозгу, но что-то похожее вместе с огромным пластом страха окончательно сковало его. Мальчик находился в шоковом состоянии, глаза все так же неотрывно смотрели на тела, корчившиеся в снегу.

Марковцев подошел к мальчику вплотную и стволом пистолета приподнял тому подбородок.

— Все из-за тебя, маленький волчонок! И откуда ты только взялся!

Марк перевел взгляд на Ещеркина, который — вот именно теперь — ощутил страх перед командиром; теперь он сомневался, сумеют ли они с Качурой выполнить то, что задумали. Даже вдвоем.

Плюнув себе под ноги, Сергей бросил:

— Все, Вадим, уходим.

Рядом с собой он увидел Качуру. Олег намеренно отошел от своих товарищей, держался на некотором удалении. Марк отрицательно покачал головой.

Оба боевика поняли своего командира: к чему теперь, когда Ваха не сдержал своего слова и не прислал обещанных денег, убивать своих товарищей? Нечего делить, только что обменяться на прощание парой резких фраз.