И на душе у Ещеркина стало спокойней. Страх перед командиром пропал.

— Уходим, — повторил Марк.

Вадим кивнул на трупы чеченцев.

— Н-надо бы убрать их.

— Вот и займись, — резко отозвался Сергей.

Трудников отпустили в город до вечера. Когда они придут и обнаружат на двери монастыря амбарный замок, не удивятся. Монахи несколько раз, печатая шаг, всем составом исчезали на два-три дня.

Четыре человека уже поднимались по широким ступеням монастыря, Марк равнодушно смотрел на их спортивные затылки. Так же индифферентно он одобрил кандидатуру капитана Усманова, на какое-то время занявшего его место; безразличны были ему дети капитана, оставшиеся сиротами, вдова. Если бы люди Бараева привезли деньги, этим бы четверым не жить, а сейчас Сергей окликнул их:

— Эй! Куда вы поперлись?! Уберите трупы. Машину — в гараж.

Ещеркин к этому времени выпустил руку Саньки, доставая оружие: если и убирать трупы, то все сразу. Марк подтолкнул мальчика в спину:

— А ну пошел!

Его рука с девятимиллиметровым «вальтером» взметнулась вверх. Привычно дернулась вниз и влево голова Сергея. Этого гаденыша он шлепнет безо всякой жалости.

Баженов, сосредоточив взгляд на заднем стекле оперативных «Жигулей», думал о том, откуда Кавлису так внезапно стало известно о местонахождении преступной группы во главе со своим руководителем.

Имя Сергея Марковцева полковнику РУОПа говорило о многом. Но, как и многие, на кого падало подозрение в организации преступной группировки, подполковник ГРУ, не без помощи следователей, от подозрения ушел. Вернее, оно было снято с него. Человеком он был странным, еще в начале следствия ходили слухи, что Марковцев собирается выйти не только в отставку, но и уйти от мирской жизни, что в скором времени он и сделал.

Сейчас Баженов уже не мог вспомнить, владел ли он информацией о том, что Сергей Максимович Марковцев выбрал местом отшельничества обитель в Новоградской области. Если да, то как следователю ему грош цена. При одном упоминании этой области он обязан был вспомнить хмурого подполковника ГРУ.

Скорее всего нет, успокаивал свою непогрешимую память Николай Николаевич. Просто его коснулась информация о странностях Марковцева, они не могли повлиять на ход следствия и ход его мыслей, потому что были именно странными: они не кричали и не прятались. Глубоко проанализировать положение дел с Марковцевым ему помешали десятки других кандидатов, заслуживающих, на взгляд следователя, более пристального внимания.

И еще само слово «монастырь» — оно как бы успокаивало, за ним виделась тихая обитель, слышался медный звук колокола и шелест мрачных монашеских одежд.

«Но откуда о подполковнике ГРУ знает Кавлис?» — Баженов возвратился к первоначальному ходу мыслей. Этот вопрос нужно задать отставному майору в первую очередь. Наверняка об этом знает и Прокопец. И если они не ответят вразумительно, придется им отвечать за свои, мягко говоря, неординарные поступки.

«Если это только не западня», — неожиданно решил Баженов.

Дерзкая мысль, свежая.

Под знаком «Курени» полковник увидел раздолбанный «Москвич» синего цвета. Рядом с ним стоял милиционер средних лет в звании старшего лейтенанта. «Шестерка» мигнула правым поворотом и прижалась к заснеженной обочине. Баженов попросил водителя микроавтобуса посигналить и, опустив стекло со своей стороны, махнул участковому рукой.

Бойцы СОБРа потеснились. Участковый, боязливо оглядывая суровые лица спецназа, поздоровался и представился:

— Старший лейтенант Куницын Василий Яковлевич.

— Вы знаете местного настоятеля? — спросил Баженов, поздоровавшись с участковым кивком головы.

— Да... — Куницын замялся. — Извините, не знаю вашего имени-отчества.

— Николай Николаевич, — представился сыщик. — Его фамилия Марковцев?

— Так точно.

— А отчество?

— Максимович. Бывший военный.

«Ну точно он», — подумал Баженов.

— Знаете расположение монастыря, двора?

— Называется подворье, — уточнил Куницын. — Знаю.

— Рассказывайте, — потребовал Баженов. — Громко — чтобы вас слышал каждый в машине. Кстати, сколько монахов в монастыре?

— На удивление мало: восемь человек. Да еще четверо граждан без определенного места жительства. Отец Сергей — добрый человек, не знаю, платит он им деньги или нет, но харчи и крыша над головой у них есть.

— Давайте по существу, Василий Яковлевич.

— Значит, так. Сейчас нужно свернуть на эту дорогу, она приведет вас прямо к монастырю. Вначале перед вами откроется купол, затем высокая колоколенка.

Баженов, послав недовольный взгляд на участкового, бросил себе под нос:

— Гид.

— Что вы говорите?

— Я говорю: продолжайте в том же духе.

Выстрелы, которые услышал Николай, произвел Михаил Зенин. И сразу же в высоком прыжке отскочил в сторону, поджимая под себя ноги. Приземлившись, выстрелил еще раз и тут же перекатился через себя, не теряя из виду мальчика и ствола пистолета, направленного в его сторону; Ещеркин стрелял в Михаила дважды, но оба раза мимо. Сейчас заика, который ближе всех был к Саньке, снова целился в Зенина.

Стреляя, Михаил снова перекатился через себя, вскочив на ноги, отпрыгнул. И все ближе сходился с противником. Его цель — мальчик, неподвижно застывший посреди двора.

— Ложись, Санька! Падай, мать твою в душу!

И снова громадный скачок. Сам на мгновение попробовал вкус снега.

— Перестреляю! Мордами в снег!

На секунду отвлекшись от основных действий, когда рядом просвистели очередные пули, он выбросил руку в сторону собора, от ступеней которого к нему навстречу приближались два человека.

«Влево, вправо?» — Зенин пару раз резко дернул руку и выстрелил.

Не угадал. Мимо.

А вот сейчас точно в цель.

Один из нападавших рухнул на колени.

— Санька, ложись!

Впритирку с ухом просвистела пуля.

Зенин снова выстрелил в Ещеркина.

«Ты смотри, какой верткий!»

Вадим умело «финтил», открывая ответный огонь.

Теперь Зенин, кувыркаясь в снегу, намеренно перестал обращать внимание на другого противника, который, судя по всему, был без оружия. Остальные оперативно вбегали в здание. Вполне возможно, за оружием.

С расстояния в пятнадцать метров он обменялся с Ещеркиным еще парой выстрелов, прикинув, что в стволе остался только один патрон.