Тристан потрясенно молчал.

— Потребуй испытания, — Этассан не дал ему опомниться. — Слезы дракона помогут тебе.

Он протянул Тристану склянку.

Тристан хотел спросить о Талисмане, но не успел. И-гуа сорвался с места и помчался вперед. Народ, продолжавший славить Тристана, испуганно шарахался в стороны, чтоб не попасть под мохнатые копыта коня.

Глава двадцатая. Талисман

Тристан поспешил спрятаться за гобеленом. Теперь он мог перевести дух. Он плохо помнил события последних минут и часов. И-гуа вмиг домчал его до дворца и остался на площади, среди ликующей толпы, с нетерпением ожидавшей объявления о помолвке. Горожане во все глаза таращились на балкон и не обратили бы внимания даже на дракона, не то что на бесхозную лощадь. Потом Тристан пробрался во дворец тем самым обходным путем, что показала ему Миста, и вот теперь сидел в засаде у балкона, ожидая появления короля, принцессы и остальных.

«Думай! Этассан сказал, что Талисман у меня. Он нашел меня задолго до того, как я вступил в пещеру дракона. Что же это может быть?»

С площади донеслись радостные крики. Толпа не находила себе места от нетерпения.

«Меч, — у Тристана в голове что-то щелкнуло, — разумеется! На нем разве только не написано, что он волшебный». Конечно! Этим мечом он выбил молот из рук Тафгая. Нет. Талисман защищает, а меч, наоборот, оружие для нападения. Конечно, с его помощью можно защищаться, но все-таки придуман он вовсе не для этого. Нужно искать что-то другое. Что же это может быть?» Толпа на улице вновь начала кричать. Возбуждение горожан росло с каждой минутой. Судя по всему, время передышки подходило к концу.

А может, это камешек, который он нашел в лесу? Может, людоед не заметил его потому, что камешек уже висел на его шее? Талисман ведь способен менять форму и выбирать хозяина, как живое существо… Именно! Как же он раньше не догадался?..

До его ушей донесся шум. По коридору шли человек двадцать или тридцать. Возглавлял процессию Иаран Десятый. Король был так бледен, будто его вели на казнь. Казалось, с их последней встречи он постарел лет на десять. За ним шагала Алькорта, с заметно опухшими щеками. Позади нее, яростно кусая ногти, плелась Инфанта. По левую руку от короля шествовала Харибда, ее лицо, омоложенное магией, сияло в лучезарной улыбке, от которой Тристана едва не стошнило. Светился от счастья и Гнусомунд, сжимавший в правой руке тот самый золотой щит, который Тристан вытащил из пещеры дракона. За ними, сладко зевая, брел Интроверт Сонный. Были тут и знатные амбинцы. Тристан узнал Бонвиванов, Тафгая Дюжего, который возвышался над остальными на добрых две головы, и Этассана. Коннетабль с улыбкой посмотрел на гобелен, за которым прятался Тристан. Замыкала шествие свита Гнусомунда — целый отряд рыцарей с черными скорпионами на доспехах во главе с Вандалом Коршуном.

Процессия вышла на балкон, и толпа, как по команде, зашлась аплодисментами.

Король выдержал паузу, дожидаясь, когда толпа смолкнет.

— Друзья, — траурным тоном произнес он, — мои верные подданные! Рыцари Амбинии, ученые, купцы и крестьяне с ремесленниками! Сегодня мы собрались здесь, чтобы присутствовать при радостном событии. Я выдаю свою единственную дочь замуж за человека достойного, смелого и благородного. Вы все его знаете, это Гнусомунд, нолус Холмистого княжества. Он выиграл Турнир Великого Подвига, принес во дворец знаменитый Талисман и заслужил великую честь стать моим зятем.

Харибда едва заметно махнула рукой, и по толпе прокатилось громогласное «ура».

— Через несколько минут я соединю руку моей дочери с рукой нолуса Гнусомунда. Если кто-то знает о каком-либо обстоятельстве, которое может помешать этому браку, пусть скажет сейчас, ибо потом будет уже поздно.

По интонации, с которой говорил король, было ясно: он очень надеется, что такое обстоятельство найдется.

— Вовсе не обязательная часть! — пробормотала Харибда. — Давно пора ее исключить.

Алькорта бросила на Харибду такой лютый взгляд, что ту передернуло.

— Никто не желает? — с отчаянием в голосе спросил король. — Что ж, — он набрал в легкие побольше воздуха, — в таком случае…

— Я желаю! — воскликнул Тристан и вышел из укрытия.

Над площадью повисла мертвая тишина.

— Я Тристан Рыжий, Рыцарь Бедных, заявляю, что Гнусомунд Каверзник — трус и обманщик. Он не выигрывал Турнир и не добывал Талисман. Он не имеет никаких прав на руку принцессы.

Харибда вновь сделала едва заметное движение рукой. Толпа неодобрительно засвистела.

— Опять! — воскликнула она. — Ваше величество, прикажите немедленно убрать отсюда этого оборванца, его присутствие оскорбляет меня и всех амбинских рыцарей. К тому же, если мне не изменяет память, он должен сейчас болтаться на виселице.

Король устремил на Тристана взгляд, полный тоски.

— Почему это, княгиня, вы называете рыцаря Амбинии оборванцем? — Тишину нарушил приятный голос Этассана.

— Любезный князь Этассан, — едва сдерживая гнев, сказала Харибда, — вас не было тут, когда мы выяснили, что этот человек — отъявленный лгун. Он крестьянин без роду без племени.

— Зато вас, — безмятежно ответил Этассан, — не было в суде, где этот крестьянин