— Отличная работа, Жирный, — одобрительно промолвила Лиз.

— Давай прицелимся им еще в кого-нибудь, — сказала компаньонкам Бетти.

— Что вы наделали, озверевшее чудовище? — со слезами в голосе крикнул Игнациусу Дориан.

— Это безобразие! — орал Игнациус. — Меня на этом сборище не только игнорировали и порочили. Я подвергся злонамеренному нападению в тенетах этого дома. Надеюсь, вы застрахованы от ответственности. Если нет, то вы запросто можете потерять эту свою вычурную собственность, как только вами займутся мои юридические советники.

Дориан стоял на коленях, обмахивая падшего ковбоя, чьи веки уже начинали трепетать.

— Заставь его уйти, Дориан, — всхлипнул ковбой. — Он едва не убил меня.

— Я-то думал, вы — другой, смешной, — прошипел Игнациусу Дориан. — А вы оказались самой ужасной тварью, которая ступала в мой дом. С той секунды, когда вы сломали мне дверь, мне следовало понять, что все этим и закончится. Что вы сделали с этим милым мальчиком?

— У меня брюки испачкались! — взвизгнул ковбой.

— На меня жестоко напали и толкнули на этого фатоватого батрака.

— Только не ври, Жирный, — сказала Фрида. — Мы все видели. Он приревновал, Дориан. Ему хотелось потанцевать с тобой.

«Ужасно.» «Пусть уйдет.» «Испортил вечер.» «Так чудовищно.» «Он опасен.» «Полный провал.»

— Пошел вон! — заорал Дориан.

— Мы с ним справимся, — сказала Фрида.

— Хорошо, — величественно произнес Игнациус, когда три девочки вцепились своими окороками рук в его халат и поволокли к дверям. — Вы сделали свой выбор. Живите в мире войн и кровопролитий. Когда свалится бомба — не бегите ко мне. Я уже буду сидеть в своем убежище!

— Вали, — ответила Бетти.

Девочки протащили Игнациуса в двери и по дорожке к воротам.

— Благодарите Фортуну, что я отмежевался от этого движения, — громыхал по пути Игнациус. Девочки сдвинули ему кашне на один глаз, и теперь он не очень ясно видел, куда направляется. — Вы — помраченные люди, едва ли вы сможете привлечь избирателей.

Они выпихнули его в ворота на тротуар. Стилеты испанской юкки пребольно кололи ему икры, пока он спотыкался, восстанавливая баланс.

— Ладно, сволочь, — крикнула ему Фрида, захлопывая ворота. — Даем тебе десять минут форы. А потом начнем прочесывать Квартал.

— И лучше, если мы нигде не найдем твою жирную задницу, — сказала Лиз.

— Отваливай, Пузо, — добавила Бетти. — Мы уже давно хорошенько не махались. А сейчас готовы.

— Ваше движение обречено, — слюнявил им в затылок Игнациус, пока девочки, возвращаясь в дом, дружески сталкивали друг друга с дорожки. — Вы слышите меня? Об-ре-че-но. Вы ничего не знаете ни о политике, ни о работе с избирателями. Вы не пройдете ни по одному округу в стране. Да вы в Квартале даже не пройдете!

Дверь захлопнулась, девочки вернулись на вечеринку, которая, казалось, снова набрала обороты. Опять зазвучала музыка, до Игнациуса громче, чем раньше, донеслись визги и вопли. Он постучал по задним ставням абордажной саблей и заорал:

— Вы проиграете! — Ответом ему были топот и шарканье множества танцующих ног.

Из тени соседнего дверного проема на секунду выступил человек в шелковом костюме и фетровой шляпе — проверил, скрылись ли девочки. Затем скользнул обратно во тьму, наблюдая за Игнациусом, в неистовстве ковылявшим взад и вперед перед фасадом.

Клапан Игнациуса отреагировал на его чувства тем, что накрепко захлопнулся. Руки симпатизировали ему, обильно покрывшись крошечными белыми пупырышками, чесавшимися так, что можно было сойти с ума. Что же теперь расскажет он Мирне о движении за мир? Как и провалившийся Крестовый Поход за Мавританское Достоинство, сейчас у него на зудевших руках была еще одна катастрофа. Фортуна, злобная шлюха. Вечер едва начался; на Константинопольскую улицу ко всему ассортименту материнских нападок он вернуться не мог — по крайней мере, не сейчас, когда все его эмоции нацелились на кульминацию, так безжалостно выхваченную прямо из пальцев. Почти неделю все его мысли занимал первый митинг нового движения, и теперь, выброшенный с политической арены тремя сомнительными девками, он стоял, разочарованный и разъяренный, на мокрой брусчатке улицы Св. Петра.

Взглянув на свои часики с Микки Маусом, как обычно почивавшие в бозе, он озадачился, который сейчас час. Может быть, он еще успеет на первое представление в «Ночь Утех». Возможно, у мисс О'Хара уже премьера. Если им с Мирной не сужден турнир в политических действиях, то пусть он состоится в области секса. Каким великолепным копьем — Мирне прямо между отвратительных глаз — может стать мисс О'Хара. Игнациус посмотрел еще раз на фотографию — у него текли слюнки. Что же у нее за любимец? Вечер еще можно было вырвать из челюстей неудачи.

Почесав одну лапу другой, он решил, что, по крайней мере, соображения безопасности требуют какого-то движения. Три эти дикарки могут запросто сдержать слово. Он заколыхался телом по улице Св. Петра к Коньячной. Мужчина в шелковом костюме и фетровой шляпе выступил из проема и двинулся за ним. На Коньячной Игнациус свернул и сквозь ночной парад туристов и обитателей Квартала зашагал к Канальной. Среди них он отнюдь не выглядел странно. Он расталкивал толпу на узеньком тротуаре, бедра его свободно колыхались туда и сюда, тараня прохожих. Когда Мирна прочтет о мисс О'Хара, она в ужасе поперхнется эспрессо и забрызгает все письмо.

Едва вступив в квартал, где располагалась «Ночь Утех», Игнациус услыхал крики обдолбанного негра:

— В-во! Заходи, смотри, как мисс Харля О'Харя с любимцей танцует. Гарантирыет сто перцентов настоящщих танцев с плантаций. Гажный мамаёбаный стакан гарантирывано с ног шибает. В-во! Гажному гарантирывано сифлис из стакана подхватить. Э-эй! Никто никада не видал, как мисс Харля О'Харя танцует с любимцей, прям как на Старых Югах. Сёдни примера, может, тока один раз и застанете. Ууу-иии.

Игнациус увидел его сквозь толпу, спешившую мимо «Ночи Утех». Кликам зазывалы явно никто не внимал. Да и сам зазывала сделал паузу и изрыгнул нимбовидное образование дыма. На нем были фрак и цилиндр, углом нависавший над черными очками; из тучи дыма Джоунз улыбался людям, не поддававшимся его обаянию.

— Эй! Народы, хватит шляться тут. Заходи, пристрой себе задницу на тубаретку в «Ночью Тех», — начал он снова. — В «Ночью Тех» настоящщие цветные народы пашут ниже минималой заплаты. В-во! Гарнтирывана настоящщая тамосфера, прям как на плантации, прям на истраде хлопки растут, прям на глазу работника граждамских прав по заднице лупят прям промеж спиктакыля. Эй!

— Мисс О'Хара уже начала? — прослюнявил Игнациус локтю зазывалы.

— Уу-ии! — Толстая мамка объявилась. Персонально. — Эй, чувак, а чё ты еще серёгу не снял свою и шарфик? Ты это чё зображашь?

— Я вас умоляю. — Игнациус немного побряцал абордажной саблей. — У меня нет времени на болтовню. Боюсь, у меня сегодня вечером не найдется для вас советов, как преуспеть в жизни. Мисс О'Хара уже начала?