еще категоричнее: «Наша страна уже установила отношения нерушимой дружбы с великим Союзом Советских Социалистических Республик и со странами народной демократии; с каждым днем растет дружба народа нашей страны с миролюбивыми народами всего мира… Борьба за благородные цели мира во всем мире и прогресса человечества является неизменным курсом нашей страны в международных делах». Еще через два года VIII съезд Коммунистической партии Китая (сентябрь 1956 г.) провозгласил:

«Партия прилагает усилия для развития и укрепления дружбы со странами лагеря мира, демократии и социализма, возглавляемого Советским Союзом, укрепляет солидарность пролетарского интернационализма, изучает опыт мирового коммунистического движения».

VIII съезд наметил внешнеполитический курс молодой республики, курс на нерушимую дружбу с Союзом Советских Социалистических Республик, с братскими социалистическими странами.

«Укрепление единства с Советским Союзом и всеми социалистическими странами — таков основной курс нашей страны», — подтвердила три года спустя сессия Всекитайского собрания народных представителей, а Чжоу Энь-лай дополнил: «Мы на собственном опыте убедились в том, что взаимная поддержка и сотрудничество между социалистическими странами — важное условие успешного развития всех социалистических стран…»

И началось практическое осуществление этого курса. Китай активно включился в дело развития и укрепления мировой социалистической системы. Когда американские интервенты предприняли фронтальную попытку расколоть эту систему, ликвидировать одно из ее звеньев — Корейскую Народно-Демократическую Республику, Советский Союз и Китай встали на ее защиту… Вместе с ДРВ и Советским Союзом Китай принимал участие в Женевском совещании 1954 года и внес существенный вклад в дело прекращения войны в Индокитае. Когда 7-й американский флот в 1950 году оккупировал китайский остров Тайвань и американские самолеты начали полеты над территорией Китая, Советский Союз подал ему руку помощи. Это была подлинная боевая дружба, которая охлаждала любые агрессивные намерения в отношении Китая. Президент США Трумэн признавал в то время: «Если бы мы решили расширить войну и в Китае, нам бы пришлось понести возмездие. Пекин и Москва как идеологически, так и в соответствии с договором являются союзниками. Если бы мы предприняли атаку на коммунистический Китай, следовало ожидать вмешательства русских…» Свидетельством боевой дружбы была активная поддержка Китаем Организации Варшавского Договора, в ней принимал участие китайский наблюдатель…

Я снова возвращаюсь в недавнее прошлое — на двенадцать лет назад. Вспоминаю Варшаву, где тогда работал. Вспоминаю шумную улицу «Краковское пшедмешче»… Тихий старый особняк в глубине маленького садика. Помню первые учредительные заседания Организации Варшавского Договора… Делегации заняли места вокруг большого круглого стола в самом большом зале. Здесь рождался боевой союз социалистических стран, ставший стальным щитом против любого агрессора, который дерзнул бы нарушить мирное строительство в странах социалистического содружества. Зал притих, и в этой тишине сурово прозвучал мужественный, чуть-чуть дрожавший от волнения голос Пэн Дэ-хуая — прославленного маршала революционной борьбы в Китае и корейской войны: «Если мир в Европе будет нарушен, если империалистические агрессоры развяжут войну против миролюбивых стран Европы, наше правительство, весь наш шестисотмиллионный героический народ вместе с правительствами и народами братских стран поднимутся на борьбу против агрессоров и будут вести ее до окончательной победы над врагами».

Китай усиливает свою активность на внешнеполитическом фронте. Свидетельством этого являлось провозглашение в китайско-индийском соглашении 1954 года пяти принципов — «панча шила» как основы отношений между государствами: взаимное уважение территориальной целостности и суверенитета, ненападение, взаимное невмешательство во внутренние дела, равенство и взаимная выгода, мирное сосуществование. Через год «панча шила» войдут как составная часть в десять «принципов», провозглашенных Бандунгской конференцией стран Азии и Африки. Тогда же Китай возвестил, что на основе «пяти» и «десяти» принципов он готов установить нормальные отношения со всеми государствами, высоко оценивает роль национально-освободительного движения как одного из передовых отрядов мирового революционного процесса. На VIII съезде КПК заместитель премьера Чэнь И заявил: «Страны социализма, мощь и единство которых с каждым днем растут, являются надежной гарантией мира во всем мире».

VIII съезд КПК прямо указал: «Коммунистическая партия Китая выступает за внешнюю политику сохранения мира во всем мире и мирного сосуществования стран с различным строем». Через год Международное совещание коммунистических и рабочих партий, состоявшееся в Москве, уже дало ясный ответ на все эти вопросы. На этом совещании Мао Цзэ-дун заявил: «Мы решительно выступаем за мирное сосуществование между социалистическими и капиталистическими странами». Еще категоричнее заявил Чжоу Энь-лай:

«Мы можем… заставить империалистический агрессивный блок принять принципы мирного сосуществования».

Итак, позиция китайского руководства по основным вопросам современности — мира и войны — как будто бы ясна.

Но уже на Совещании коммунистических и рабочих партий в Москве стало очевидно, что в действительности у китайского руководства иное отношение к этим вопросам, и прежде всего к «коренному вопросу» — вопросу о мире и войне. Так, на этом совещании Мао Цзэ-дун заявил: «Можно ли предположить, какое количество людских жертв может вызвать будущая война? Возможно, будет одна треть из 2700 миллионов населения всего мира, то есть лишь 900 миллионов. Я считаю, что это еще мало, если действительно будут сброшены атомные бомбы. Конечно, это очень страшно. Но не так плохо было бы и половину. Почему? Потому, что не мы хотели этого, а они, они нам навязывают войну. Если будем воевать, то будет применено атомное и водородное оружие… если половина человечества будет уничтожена, то еще останется половина, зато империализм будет полностью уничтожен и во всем мире будет лишь социализм, а за полвека или за целый век население опять вырастет, даже больше чем наполовину».

Когда читаешь эти страшные слова, кажется, что ты слышал уже подобные высказывания… Ну конечно, так говорил Шан Ян, древний китайский философ, задолго до нашей эры. Он создал концепцию — гимн войне: «Если бедная страна бросит все свои силы на войну, она станет сильной и могучей. А если страна богата, но ни с кем не воюет, она непременно станет слабой…»

«Если войну можно уничтожить войной, позволительна и война; если убийством можно уничтожить убийство, не возбраняются и убийства; если наказаниями можно уничтожить наказания, допустимы и суровые наказания…» Какое поразительное сходство между этими мыслями, высказанными 2400 лет назад, и словами, сказанными в 60-х годах XX века:

«…Уничтожить войну можно только войной. Если хочешь, чтобы больше не было винтовки, возьми винтовку…»

Или:

«…Если возникнет третья мировая война — это плохо. Но в огне термоядерной войны окончательно погибнет капиталистический мир. Это хорошо».

Я вспомнил древние постулаты потому, что, может быть, именно там следует искать корни нынешних внешнеполитических концепций китайского руководства. Ведь Китай веками жил «своей жизнью», замкнувшись в себе, оторванный, изолированный от остального мира исполинскими «небесными»