он был проведен в нарушение партийного Устава и должен был «утвердить» новый политический курс, возникший в вихрях «большого тайфуна», а также организационные и идеологические основы новой партии. И когда стало известно, что в большом зале Всекитайского собрания народных представителей начал работу IX съезд и что в его работе участвуют лишь около 1500 делегатов, половину которых составляют военные, невольно возник вопрос: что же происходит? Ведь только полтора года назад Се Фу-чжи заявлял, что съезд должен быть созван «на расширенной основе»? Се Фу-чжи называл цифру — 9 тысяч человек, из которых «7–8 тысяч делегатов и какое-то количество иностранных гостей». Неужели десятки миллионов китайских коммунистов представлены лишь полутора тысячами делегатов? Да и эти 1500 делегатов — кого они «представляют», если их не избирали, а «отобрали» путем «консультаций»? Вопросы сыпались, а ответов на них не было. В сущности, ответ был один: чем больше делегатов, тем больше дополнительных трудностей при «узаконении» нового политического курса. А IX съезд продолжал работу в глубокой тайне. На нем не было ни одного «иностранного гостя». Не опубликовано ни одного выступления делегатов. Обнародованы только основной доклад и новый Устав, и то намного позже 24 апреля — дня заключительного заседания съезда. И лишь поздно вечером по телевизору иногда показывали несколько кадров из зала съезда, первые ряды делегатов, и среди них изредка мелькали люди в гражданской одежде.

С основным политическим докладом выступил Линь Бяо. Доклад был принят 14 апреля как «основное решение» съезда и как программа к действию. Некоторые пекинские корреспонденты подсчитали: доклад содержит двадцать четыре тысячи слов; в нем сто пятьдесят раз повторяется имя Мао Цзэ-дуна; иероглифов с осуждением Советского Союза в шесть раз больше, чем с осуждением Соединенных Штатов Америки. А Мартин Эбон в книге-биографии о Линь Бяо написал: «Доклад… был составлен скорее в духе предвзятой риторики и преувеличений, чем объективной оценки». Вскоре после опубликования доклада среди дипломатов и корреспондентов начались разговоры о том, что он сокращен, а в иностранной печати, мне кажется, в японской или гонконгской, были помещены «неопубликованные» выдержки из доклада. Некоторые из них я записал в своем блокноте:

«Председатель Мао всегда был отцом Китайской Народной Республики и Коммунистической партии Китая.

Поэтому необходимо, чтобы весь китайский народ любил и уважал его… Мы должны еще лучше учиться у него и выполнять все его указания».

«Почему председатель Мао лично начал «культурную революцию» и лично ею руководит? Потому, что нужно было захватить власть… Председатель Мао — единственный и бесспорный преемник Маркса и Ленина. Для Китая и всего мира он наметил новую линию диктатуры пролетариата, линию, соответствующую величию Китая…»

Или: «С советским ревизионизмом мы должны обращаться так же, как с американским империализмом и даже хуже…»

Конечно, никто из нас, политических наблюдателей в Пекине, не мог подтвердить достоверность этих материалов. Но важно не это. Важнее анализ опубликованных материалов — доклада и партийного Устава, их содержания, тезисов, политических установок. А политические установки провозглашали полный разрыв с решениями VIII съезда, с генеральной линией строительства социализма в Китайской Народной Республике и с общими принципами марксизма-ленинизма, обязательными для всех коммунистических партий. Кроме того, IX съезд должен был подвести итоги «культурней революции», утвердить «скачкообразное» развитие экономики, провозгласить «идеи Мао Цзэ-дуна» как вершину марксизма-ленинизма, а Китай — центром международного коммунистического движения.

В докладе и новом Уставе вся история Коммунистической партии Китая произвольно увязана с деятельностью только одной личности — Мао Цзэ-дуна. Мао приписывают всевозможные «победы», узаконивают превращение партии в «партию вождя», маоизм объявляется «совершенно новым этапом» в развитии марксизма-ленинизма, а «идеи Мао Цзэ-дуна» — теоретической основой партии.

Устав провозглашал Мао Цзэ-дуна «вождем партии», а верность ему — главным условием, законом внутриполитической жизни. «Каждого, кто осмелится выступить против председателя Мао Цзэдуна, против маоцзэдуновских идей — когда бы то ни было и при каких бы то ни было обстоятельствах, — осудит вся партия и накажет вся страна…» Внутриполитическое развитие направлено на милитаризацию страны. И никакой оценки или установки в области экономики, никакой конкретной программы экономического строительства и социального развития, улучшения материального положения народа, никакой перспективы. Никакой… кроме подготовки к войне.

Провозглашается «перманентная революция» — и в Китае и в международном масштабе. В своем докладе Линь Бяо начертал «новую схему» развития современного мира и на одной стороне баррикады вместе с империалистическими странами поставил государства социалистического содружества. И только потому, что они решительно отвергают «особый курс» Мао Цзэ-дуна и его штаба. Антисоветизм становится основой внешнеполитического курса, уставным положением, официальной политикой партии. «Начинается новый исторический период», — провозгласил в своем докладе Линь Бяо. И этот «новый период» ознаменуется новым усилением борьбы против Советского Союза и КПСС, стремлением к созданию антисоветского фронта.

IX съезд закончил свою работу 24 апреля. В тот же день в своем блокноте я записал:

«24. IV.69 г.

…Поздно ночью, после двадцати четырех дней и ночей работы, ровно в 24.00, было объявлено о «победоносном закрытии» IX съезда КПК. А с 20.00 радио Пекина постоянно сообщало, что ожидается «важное сообщение»…».

IX съезд избрал новый Центральный Комитет, и в тот же день новый ЦК утвердил новое Политбюро и новый Постоянный комитет Политбюро. В новый ЦК избрано 279 человек (170 членов ЦК и 109 кандидатов в члены ЦК). Из них только 53 человека (19 процентов) из предыдущего состава ЦК, избранного на VIII съезде. Половину нового Центрального Комитета составляют военные. Семнадцать из двадцати пяти членов и кандидатов в члены Политбюро — также военные. В ЦК только двадцать представителей рабочих и шестнадцать — крестьян. Председателем ЦК избран Мао Цзэ-дун, заместителем председателя — Линь Бяо. Некоторые политические наблюдатели и корреспонденты западных информационных агентств сразу отметили в своих информациях из Пекина, что из многочисленной «Группы по делам культурной революции при ЦК» в Политбюро и его Постоянный комитет вошли лишь Чэнь Бо-да, Кан Шэн, Яо Вэнь-юань и Чжан Чунь-цяо. В Постоянный комитет Политбюро кроме Мао, Линь Бяо и Чжоу вошли бывшие личные секретари Мао — Чэнь Бо-да и Кан Шэн, первый — председатель, второй — советник «Группы по делам культурной революции при ЦК». В состав Политбюро также вошли супруга Мао Цзэ-дуна — Цзян Цин, супруга Линь Бяо — Е Цюнь… Супруга Чжоу Энь-лая Дэн Инь-чао избрана только членом ЦК. Через четыре дня после закрытия IX съезда гонконгский корреспондент «Крисчен сайенс монитор» Гай Серл передал, что «семейные связи, видимо, приобретают все большее значение…». А стрелка политического барометра указывала на новый политический курс.

XII пленум «легализовал» погромы,