А когда на пятый год их открыли, в них приняли лишь незначительное число молодежи. Средние школы открылись немного раньше, но что изучали в них? Руководители «революционных организаций» вошли в органы власти — ревкомы, но надолго ли? Постепенно их участие и роль настолько уменьшились, что ревкомы стали объединением не «трех», а «двух» сил — армии и кадров. Вскоре хунвэйбиновские организации фактически перестали существовать, а вслед за этим появился призыв Мао Цзэ-дуна о «перевоспитании» образованной молодежи, и перед ней осталась едва ли не единственная перспектива — «откликнуться» на призыв и отправиться в глухие, отдаленные края и районы страны.

А чем может быть довольна интеллигенция, и особенно творческая, — писатели, художники, композиторы, артисты? Ведь уже в первые дни «тайфун» обрушился на их головы. Не скрывалось недоверие к ним и после «тайфуна».

А рабочие? Действительно, часть из них была вовлечена в водоворот «тайфуна», но это были не старые кадровые рабочие, а «цзаофани», «революционные бунтари», наемные «рабочие-крестьяне». В разгар «тайфуна» появился лозунг: «Рабочий класс должен руководить всем». Может быть, после этого они стали довольны? И будто слышу в ответ: «Довольны? Чем? Не тем ли, что «тайфун» ликвидировал их классовые организации — партию и профсоюзы, что они утратили свою руководящую роль в политической жизни, или, может быть, тем, что отменена система премий и наград за лучший труд и высокое качество работы?

А крестьяне? Может быть, они довольны «великим переселением» образованной молодежи из городов в села…»

Я не знаю, понимали ли отдельные социальные группы свое положение в большой шахматной игре, в которой шахматной доской служил весь огромный Китай? Первые ходы в этой игре в самом начале «революции» были сделаны хунвэйбинами — студентами и школьниками, — которых использовали против партийных кадров и рабочих. Это было летом 1966 года, а осенью того же года — новый ход — попытка расколоть рабочий класс, натравливание неквалифицированных «рабочих-крестьян» на старых кадровых рабочих, на партийные кадры. Потом следует рокировка, разделение «революционных организаций»… Несколько позднее почти полное отстранение хунвэйбинов и даже «осуждение» их действий, использование против них рабочего класса, армии. Затем — к 1969 году — самый сильный ход — «мат» «революционным организациям» и… расчистка доски для расстановки фигур в новой игре: перегруппировка кадров.

«Вчера на государственной текстильной фабрике № 17 в Шанхае был создан партийный комитет нового типа. Это первый в городе партийный комитет низовой организации, возникший в ходе великой пролетарской «культурной революции»», — сообщила 21 июля 1969 года газета «Вэньхуэй бао». Она определила и «главную задачу» этого партийного комитета: «Положить в основу всей работы изучение и использование идей Мао Цзэ-дуна, с тем чтобы идеи Мао Цзэ-дуна стали руководством во всем…» И еще: «Создание нового партийного комитета… факт первостепенного значения, способствующий ускорению работы по урегулированию рядов партии и партийного строительства…» «Первый» комитет был создан, но «ускорения» так и не произошло. Медленно, мучительно медленно осуществлялся этот процесс. Он начался с восстановления первичных партийных организаций. Осенью 1970 года появились первые уездные комитеты, а в декабре — первый провинциальный комитет в Хунани. А задолго до декабря — в июле — было объявлено, что восстановление и «урегулирование» рядов партии должно завершиться к 1 июля 1971 года, к 50-й годовщине Коммунистической партии Китая. Работа по восстановлению и «урегулированию» партийных организаций двигалась крайне медленно. На мой вопрос: почему? — руководящий работник Министерства иностранных дел ответил неохотно.

Разговор состоялся во время приема в нашем посольстве. Прием был организован по случаю болгарского национального праздника Девятого сентября, а «руководящий» работник был «самым высоким» официальным лицом на приеме.

— Почему так медленно? — начал он. — Каждый кандидат в члены партии обсуждается основательно и широко, при участии беспартийных масс. Иногда это продолжается более двух дней…

Свыше двух дней? Один человек?..

…Возвращаюсь в своих мыслях к 1968 году… В конце сентября в мучительных муках родились два последних революционных комитета… Смотрю на холодные цифры, и снова оживают воспоминания. Из двадцати девяти ревкомов двадцать один возглавляли военные. Остальные восемь — партийные работники, которые сразу же переоделись в военную форму политкомиссаров. Их первые заместители — тоже военные. Большинство военных и среди первых секретарей партийных комитетов «нового типа» в провинциях, городах центрального подчинения, автономных районах. Кроме того, члены партийных комитетов являются одновременно и членами ревкомов; в партийных и революционных комитетах работают одни и те же люди. В результате создается своеобразный симбиоз «партийной» и «административной» власти, который рождает новый стратегический лозунг: «Готовиться к войне, готовиться к стихийным бедствиям, все для народа». В сущности, этот лозунг не был нов, он появился еще до «большого тайфуна». В вихрях «большого тайфуна» он возродился вновь, IX съезд его благословил, правда, лишь первую часть.

XIII. Центр

Сила тигров — в количестве, а народов — в единстве.

Китайская поговорка

В Китае продолжал бушевать «тайфун». Хунвэйбинам уже становилось тесно в своей стране. В беседе с японскими журналистами они так и заявили: «Китай стал центром мировой революции», и «мы должны подготовить необходимую базу для этого центра. В недалеком будущем отряды хунвэйбинов станут маршировать по улицам Москвы, Лондона, Вашингтона и Парижа…» «Все, что мы предпринимаем в этом направлении по указанию Мао, делается с учетом далекой перспективы…»

Может быть, это только заявления, громкие слова рассерженных молодых людей?

У меня в руках газета хунвэйбинов Пекинского университета от 21 октября 1966 года.

«Мы солдаты Мао и хотим установить новый порядок в Китае и во всем мире. Уничтожим американский империализм, одолеем советский ревизионизм. Наша революция охватит весь мир, и над ним будет развеваться красное знамя Мао…»

Это уже программа, внешнеполитическая программа хунвэйбиновского движения. Она отражает официальное направление политики и пропаганды китайского руководства тех дней… Первых дней и месяцев «большого тайфуна».

Октябрь 1967 года. Я иду по просторной площади Тяньаньмэнь — «Площади небесного спокойствия» — и мысленно переношусь на восемнадцать лет назад… Тогда на этой же площади в дни всенародной радости председатель Коммунистической партии Китая Мао Цзэ-дун торжественно возвестил на весь мир, что Китай вступает в великую семью миролюбивых и свободолюбивых народов и будет бороться за мир, свободу, социализм! Это было 21 сентября 1949 года. Народный политический консультативный совет одобрил общую программу, в которой было записано: «Китайская Народная Республика, проводя курс на единство прежде всего с Советским Союзом, странами народной демократии и угнетенными нациями, входит в лагерь мира и демократии». Через пять лет была принята новая конституция, в которой заявлялось