class="p1">Адэхи дождался, пока она выйдет из комнаты – и расслабился. Выдохнул.

Все получилось.

Почему никто не задумывается об очевидных вещах?

Часть мединцев погибла, но кто-то же должен был и остаться! Из наименее затронутых демонессой. Но – не подумали. А ведь это логично и просто.

Когда уходили индейцы, почему никто не подумал, что у любой дороги два конца?

У любого моста должны быть опоры…

Кто-то уходил. Но кто-то и оставался здесь, страхуя свой народ. Адэхи остался. И еще несколько сотен индейцев.

С тех пор прошло время.

Шаманы живут долго, а обычные люди – намного меньше. И памяти у них не хватает. А Адэхи…

Когда он понял, что произошло, когда почувствовал демонессу – понял. Это они причинили вред миру. И его надо исправить.

О мединцах он догадывался, но… как их найти?

Адэхи понимал, если он сам приедет в Римат, он станет диковинкой, вроде обезьяны или попугая в клетке. А просто бесплотным духом… да он надорвется столько летать!

И тут все сложилось один к одному.

Феола отлично подходила на роль факела, который умный Адэхи кинул в гнездо диких пчел – и удрал.

А пчелы вылетели, и пока они недовольно гудели, умный медоед смог скушать весь мед.

Адэхи довольно улыбнулся, глядя в окно.

Феола – его ученица. Умничка и красавица, и она будет его ученицей и дальше. Хорошую девочку он воспитал.

А там – кто знает?

Еще на двух-трех учеников его века хватит. Найдется, кому передать посох. Главное сейчас не это.

Самое важное сделано. Свою вину перед миром он искупил, дыра постепенно срастется, и никакие твари сюда больше не пролезут.

И хорошо.

Адэхи прикрыл глаза и уснул.

Теперь все будет хорошо…

* * *

Треси была занята.

Она творила.

Даже – Творила!

Она и в свадебное платье для Мерче вложила всю душу, и в свое собиралась. А что?

Свадьба – она один раз в жизни бывает, и необходимо показать себя во всей красе!

Более того, к алтарю Треси поведет его величество. Это какая ж реклама для будущего ателье! Если сейчас Треси постарается, если сошьет себе шикарное платье – у нее потом отбоя от клиентов не будет! Скромная свадьба, для своих?

Безусловно!

Но репортеры ее не пропустят, как уже не пропустили тана Мальдонадо. И заметки появятся, и снимки. И наверняка кто-то из высшего света будет присутствовать если и не в соборе, то на площади. В кафе, в магазинах, просто прогуливаясь – да мало ли возможностей?

И на платье они внимание обратят.

Так что платье должно быть безупречно. И Треси старалась, а это было сложно! Что тут времени? День да ночь…

С Мерседес было проще, ей шли прямые чистые линии. Но для себя Треси такого не хотела. Она невысокая, у нее нет такой выразительной фигуры, поэтому надо работать с тем, что есть. В платье того фасона, который она выбрала для Мерче, сама Треси будет смотреться, как ходячее несчастье. А потому…

Лиф с вырезом, пышные рукава из тонкого кружева, и этим же кружевом затянут вырез. Невеста не должна светить голой грудью, это некрасиво. Она в храм идет, не в кабак.

Если у Мерседес юбка начиналась чуть пониже груди, то у Треси лиф платья плотно обтягивал фигурку, подчеркивал тонкую талию – и следовала пышная юбка. Целых три юбки.

Нижняя – из накрахмаленной тафты, потом верхняя – кремовый атлас, Треси не подошел бы белый цвет, как Мерседес, ей нужно что-то более нежное и мягкое, и поверх всего – кружево.

Первая придает объем, вторая цвет, третья фактуру. Делает платье единым целым.

Длина юбки – до середины икр. Никакого шлейфа, никакого подола в пол, ей это не пойдет. Туфли уже почти готовы. Из тонкой кремовой кожи, на каблучке, в тон платью.

Волосы Треси решила сделать локонами и закрепить венок из кремовых же роз. Уже заказала в цветочном магазине.

Работали все. Дел было невпроворот, Треси даже головы не повернула, когда над входом в магазин звякнул колокольчик. В это помещение ее вчера привез Хавьер.

– Тереса!

Вот уж кого Треси не ожидала услышать, так это тетушку. И подняла брови.

– Тетя?

Пилар Наранхо медленно кивнула.

– Я рада тебя видеть, племянница. Хоть мы и расстались не совсем мирно.

У Треси все же было маловато опыта. А Пилар оценила все сразу.

И оборудование, и место, и витрину – если Треси откроет здесь ателье, к ней будут приходить. И чистая публика, и высший свет в том числе. Хорошее место.

Не настолько оживленное, чтобы толпы народа ходили, но и не уединенное. В самый раз.

И талант у Треси есть. Она-то знает. А сейчас, глядя на кремовый атлас, убеждается в этом еще раз. Нельзя, просто нельзя позволять конкурентке появиться на свет. Надо убедить Треси, что ей понадобится помощь, протекция, что тетушка ей не враг… а там и подмять под себя. У Пилар все получится, у нее всегда и все получается.

– Это теперь так называется? – подняла брови Треси. – Я вас видеть не рада. Что надо?

Феола все же была ританой, у Мерседес было строгое воспитание. Треси была и оставалась девчонкой с окраин. И церемониться с врагами не собиралась. Вот еще!

Пилар Наранхо – враг? Уж точно не друг после сцены с Анхелем Толедо!

Пилар недюжинным усилием воли придавила в себе гнев. Не время! Нет, не время ссориться! Это – потом! Когда она подомнет нахалку под себя! А сейчас…

– Я просто хотела извиниться перед тобой. Я… растерялась.

– Извинения приняты, – кое-каких фраз Треси уже нахваталась у подруг. – Инцидент исчерпан.

– Я… я понимаю…

– Я вас более не задерживаю, – продолжила свою фразу Треси, словно и не слыша тетку. Да и не собиралась она ее слушать – к чему? Пилар Наранхо всегда заботилась лишь о своей выгоде. Не о Треси уж точно.

– Даже чая не предложишь? – попыталась зацепиться Пилар.

– Нет чая. Мы пока не открылись, через месяц приходите, тетушка, – отмахнулась Треси.

– Тереса, я стараюсь помириться, а ты вместо этого… – гневно начала Пилар, понимая, что мирный вариант уже не проходит.

Треси взмахнула рукой.

– Сеньора Наранхо, мне это не интересно. Никак. Я вам благодарна, если бы не ваш поступок, я никогда бы не встретила Хавьера, не выходила бы сейчас замуж за любимого мужчину. Но – и только.

– Вот видишь! Я столько для тебя сделала, – воспряла Пилар. – А ты…

– А я вас поблагодарила. Засим позвольте распрощаться.

Пилар уперла руки