– Я не боюсь.

– Докажи. Я стою здесь – поезд до Москвы перед тобой.

Андрей понял, что стоит перед сложнейшим выбором в жизни. Он зажмурил глаза, чтобы сосредоточиться.

Глубоко вздохнув, проводница поднялась в тамбур вагона, взглянув на наручные часы. Она не стала поднимать подножку и затворять двери – лишь смотрела на парня, который, кажется, вот-вот должен запрыгнуть в вагон. Тот мысленно метался между поездом и девушкой, что с надежной смотрела на него, не сдвигаясь с места.

– Правильно ли, что мы ищем дом в других городах? Ведь наш дом здесь.

«Железнодорожный билет возбуждает больше надежд, чем лотерейный, – подумалось Андрею. – Престарелая метелка с четвертого этажа нечаянно подсказала, в чем все-таки смысл земного счастья. В обретении любви. Счастлив тот, кто любит, кто вместе не разлей вода – таким все невзгоды нипочем. Что ты можешь значить, если ты один? Некому подставить плечо, утешить, стать моральным ориентиром. Одиночка – даже самый стойкий – обязательно набредет на преграду, которую не сдюжит без партнера, без друга, без второй половинки. Так случилось и с нами… Мама с папой отдалились друг от друга и сломались поодиночке – их бы давно не стало, если бы не я. Однако моя жизнь тоже висела на волоске: Глеб, что сейчас лишился всего и остался один, мог уничтожить меня. Я бы раскололся, если бы не Вика. Когда-то она сама была нелюдима и склонна к необдуманным поступкам, но после нашего знакомства изменилась. И вот она уже сомневается, стоит ли бежать, хотя раньше уже бы давно затащила меня в вагон. Та же Марья Степановна сдает с каждым днем, ибо осталась одна. Отпрыски-алкаши, пока их не зарыли в землю, хоть и тянули жилы из матери, но оставались ее сыновьями, ради исправления которых стоило продолжать жить. Отныне причин у нее особо нет. А куда же теперь мне? В Москву, где я быстро пропаду, ибо без Вики не представляю нормальной жизни. А что же она будет делать в Челябинске без меня? Я же люблю ее, а она любит меня. Мы не имеем права оставлять друг друга – ради нас же самих».

Поезд тронулся. Двери в вагоны захлопнулись.

Андрей и Вика так и остались стоять на платформе. Влюбленные не предали друг друга. Потому что нужно держаться вместе. Так правильно. От их тандема зависит множество других судеб. Им просто нужно быть вместе – вот тогда ничего не страшно.

***

В столь ранний час, к тому же в субботу, на Привокзальной площади паслось не так уж и много таксистов. Приезжие к тому времени разобрали самых доступных бомбил. Парню и девушке достался не самый лучший из них: боров согласился довести их втридорога, будто Андрей с Викой – неместные, которых можно нагреть на бабки. Ребята особо не думали о финансах, поскольку волнение от возвращения домой нехило так дезориентировало, а время беспощадно уходило. Оба будто надолго уезжали, а сейчас вернулись в родной город, где родились и выросли, где живут их родители, где осталось столько воспоминаний. Только «Сказ об Урале» у вокзала смотрит на прибывающих уж больно хмуро: «Урал – опорный край державы, ее добытчик и кузнец».

Таксист не торопился и язвительно отвечал на комментарии пассажиров прибавить скорость в духе «не доросли еще, чтобы дерзить и указывать». На дорогах свободно, а большинство светофоров как нарочно загорались красным. За такие деньги водила мог бы и пренебречь правилами на совершенно пустых перекрестках. Так же пусто было и на душе у ребят. Их беспокоил всего один вопрос: что же случилось и почему предчувствие не такое радужное? Тем временем их поезд в новую жизнь бежал по рельсам, все дальше отдаляясь от Челябинска.

***

Варвара Петровна никак не могла дождаться, когда же кончится этот длиннющий и тяжеленный день, который еще в самом начале выкачал из женщины все соки, что оставались к концу недели. Он особенно загружен у человека, что пашет на нескольких работах, дабы заработать лишнюю копейку, чтобы поскорее выйти хоть в мизерный, но плюс, чтобы рассчитаться с долгами, чтобы приобрести лекарства, купить поесть чего поразнообразнее и утварь в квартире немного обновить (та в ужасном состоянии). Отдыхать некогда. Чуть сбавишь темп, чуть оглянешься по сторонам, призадумаешься – так и хочется забыть о той яме, где оказалась. Ничего так не помогает забыться, как алкоголь. Но обещание, данное мужу, и моральный долг измениться ради сына она не могла забыть, отчего сносила все. Правда, здоровье по многим аспектам уже не позволяло быть в полной мере продуктивной. Матери Андрея даже стыдно в зеркало смотреться: слезы наворачивались от того, во что она превратилась. Тогда они были молодые, амбициозные, годы были лихие – вот и шевелились как могли. С Мишей познакомились еще в училище, стали жить вместе, нашли работу по специальности, СССР развалился, успели отхватить небольшую квартирку, работа абы какая была, платили плохо, часто товарами, что производили. После многочисленных попыток судьба наградила их рождением Андрея, что стало вторым дыханием для новоиспеченных родителей. Пока зеленый змий не обвил вокруг шеи сначала супруга, а позже и саму Варю. Она довела себя до того, что пару раз лежала в психиатрической лечебнице, страдала от головных болей. Алкоголь добавил неприятных ощущений и в печени, поджелудочной, желудке.

Они совершенно не заметили, как опустились, лишились всего… и как вырос их сын. И вот возник шанс зажить, не опускаясь на самое дно – напоминает утопленника с булыжником, привязанным к ноге, что пытается барахтаться и спасти себя. Но они, взрослые люди, должны ведь взять себя в руки и доказать единственному сыну, что еще ого-го. Прошедшие месяцы дались Варваре Петровне с трудом – она столкнулась не только с моральным испытанием (проверить на прочность силу духа), но и с трудностями, что подкидывали ей отравленное спиртным нутро и больная от побоев мужа голова. Женщина старательно скрывала от других, что боли с недавнего времени практически не покидали ее – лечь в больницу, обследоваться не было ни средств, ни возможности. Вряд ли мужу и сыну станет легче в таком случае: еще одна лишняя дума в их головы, а быть обузой она не хотела, потому и молчала, горстями принимая то обезболивающее, то снотворное, чтобы банально заснуть, хоть немного забыться и поднакопить сил, но особых продвижек не наблюдалось. Дни словно слились в один: «Старая рухлядь сама доигралась», – думала Варвара Петровна, но не хотела расстраивать сына, а таблетки тщательно прятала. Конечно