этого тихо стоявшие в углу, достали из-под одежд ножи и кинулись на них. Короткая схватка, а скорее – жестокая резня – лишь несколько мгновений, и на мозаичном мраморном полу, в темных лужах крови остались лежать люди в дорогих одеждах со вспоротыми животами и перерезанными глотками.

Охранники выносили убитых через тайный ход. Мелина брезгливо передернула плечами:

– Я давно не испытывала такого отвращения, сидя у этого борова на коленях. Чуть не вырвало. Еле сдержалась.

– Зато теперь он в полной нашей власти, – утешил ее Элиль.

– Мы не можем его убить открыто, – сказал подошедший Илулай. – Одно дело – его псов перерезать, – откупимся. Но он – племянник правителя, да еще глава жречества.

– Не надо его убивать, – успокоил торговца Элиль. – Прочти всем, пусть услышат.

Он передал ему глиняную табличку, которую только что подписал глава жречества. Илулай прокашлялся и начал:

– От имени моего говорю я. Я глава жречества Великого города Тира и верховный жрец Баала-Хамона, говорю. Всемогущий Баал, наш покровитель открыл глаза мне и проник в сердце мое. Он указал мне путь, по которому я должен следовать, чтобы, покинув этот мир, стать ему первым помощником и любимым учеником. Я ухожу от мирской жизни, полной разврата и развлечений. Желаю стать простым служителем великого бога Баала-Хамона и обрекаю себе на нищету и оскопление. Отказываюсь от имен и высоких званий. Меняю пурпурное одеяние на рубище нищего, дабы верно и покорно служить великому нашему покровителю. Пусть меня кастрируют и переоденут. Дадут миску для подаяний и место в общем бараке для попрошаек. Я так сказал. А вместо меня пусть правит жречеством нищий, кто заслужил трудом своим и унижениями достойных почестей. Пусть однорукий займет мое место. Я так сказал.

Внизу печать, – закончил читать Илулай. – Что ж, однорукий справится, а не справится – мы ему поможем. Да и правитель, я думаю, теперь пойдет на поправку. – Он оглядел присутствующих. – Вы все слышали волю верховного жреца?

– Да! – Воскликнули хором заговорщики.

– Так чего ждете? Зовите жреца с ножом для обрезания. И снимите с этой обожравшейся собаки пурпурную одежду. Отныне он – нищий попрошайка.

Народы моря

– Куда теперь плывем? – спросила Мелина, поправляя толстые косы, элегантно уложенные короной вокруг головы. Элиль улыбнулся. Не идет ей прическа взрослых женщин: личико еще детское, нежное.

– Надо встретиться с вождями племен Народов Моря. Затея опасная. Я бы предложил тебе сойти на берег и направиться обратно в Кемет.

– Не хочу расстраивать тебя, но я останусь, – упрямо надула губки Мелина.

– Пойми, если не удастся договориться, придется вступить с ними в бой. Силы неравные. Мы можем погибнуть.

Глаза Мелины округлились от ужаса.

– Зачем Рамзес послал тебя на смерть?

– Такова его тактика.

– И в чем она заключается? Убить тебя?

– Прежде, чем наши корабли сожгут, мы нанесем сильный урон врагу. Тогда Народы Моря не смогут в ближайшее время направиться в Та-Кемет. Мы оттянем нашествие и тем самым дадим возможность Рамзесу безбоязненно дойти до Кадеша.

– Я останусь с тобой, – решительно произнесла Мелина, вплотную подойдя к Элилю. – Ты погибнешь, а мне тогда зачем жить?

– Не говори так! – потребовал Элиль. – Тебя примет любой Дом, даже Дом Рамзеса…

– Нет. Мне никто не нужен. – Она отвернулась. – Я так решила. Не вздумай изменять мне со смертью.

– В этом я не могу тебе поклясться.

– Тогда не прогоняй меня. Мы вместе терпели унижения и вместе совершили месть. Боги связали нас рука об руку до самого конца.

Элиль грустно улыбнулся, вспомнив последние дни, проведенные на Тире. Он не чувствовал удовлетворения, увидев толстого жреца кастрированного в рубище нищего, грязного, льющего слезы ручьями. Он о чем-то молил стражников. Его безжалостно пинали, плевали в лицо вчерашние слуги. Его алчные родственники делили имущество, словно стая шакалов тушу падшего буйвола. Чуть за ножи не хватались. В конце бывший глава жречества не выдержал унижений и кинулся с утеса в море.

Однорукий нищий, став главой острова, устроил грандиозный праздник, где на радостях перепил вина и умер. Такой смерти он и хотел. Элиль провожал его на похоронный уктури. Улыбка счастья застыла на лице мертвеца. Дорогое пурпурное одеяния и золотые украшения совсем не шли к его грубым чертам. Он напоминал обезьянок, которых держат знатные особы в Та-Кемет и наряжают в одежды, словно людей. Старик всю жизнь провел в нищете и унижении, хоть последний день на земле прожил властителем.

Элиль отплывал от острова и молил Бога Грозы, чтобы больше никогда он не посылал его сюда. Мелина испытывала те же чувства и даже пролила слезы. Но когда остров исчез за виднокраем, на душе у обоих стало легко, как будто острая боль, резавшая сердце, вдруг, раз – и отпустила. Боль прошла, а неуютная пустота в душе осталась. Никакой радости и удовлетворения от содеянного.

– Месть не приносит счастья, – проронила Мелина, прислушиваясь к завыванию ветра в парусе.

– Мы действовали по закону Маат, привнося справедливость, – пытался Элиль успокоить и себя, и ее. – Злодей наказан.

– Нет, – сокрушенно покачала головой Мелина. – Мы только отомстили за себя. Маат тут не причем. В Цоре так и будут торговать детьми, сжигать младенцев во время праздников, и рабы все так же будут надрываться в красильнях. Чтобы на острове воцарилась Маат, надо уничтожить этот город. Разрушить полностью и заселить новыми людьми.

– Мы не всесильны, – пожал плечами Элиль. – Но и одного негодяя наказать – великое дело.

***

На рассвете подошли к устью Оронты, где желтые воды могучей реки смешивались с изумрудным морем. Впередсмотрящий заметил множество кораблей, а берег пестрел шатрами. Дым от костров приносил запах печеного мяса. Небольшие стада коров и коз паслись поодаль.

– Народы Моря? – спросил Элиль у одного из шерданов.

– Да, – утвердительно кивнул он. – Корабли широкие. Паруса сшиты из чего попало, напоминают шкуру пестрой коровы. Мачты невысокие. Они.

Элиль приказал кормчим править к берегу, воинам – быть наготове.

Заметив флот, лагерь на берегу пришел в движение. Через некоторое время навстречу двинулось около десятка небольших кораблей, уверенно шлепая веслами по воде. Палубы заполняли вооруженные людей. Кто одет в грубую ткань, кто в шкуры. У некоторых нагрудники из толстой кожи. Вооружены копьями, дубинами, луками.

Элиль поднялся на стрелковую площадку, встал, чтобы его хорошо видели, развел руки в стороны, показывая, что он без оружия, и намерения у него мирные. На первом корабле поднялся в полный рост могучий воин в кожаном шлеме, с обнаженным торсом. Борода светло-рыжая, непривычная для этих мест. Он крикнул громко на