– Верно, – согласился старший охранник порта.

– Веди нас к Илулаю. Золото у меня есть. Заплачу за все наряды сполна.

– Что ты, что ты! – замахал руками охранник. – Мы с тебя даже ячменного зернышка не возьмем, даже капельку масла не потребуем. После того, что ты сделал для нас…

Элиль шел по знакомым петляющим улочкам белокаменного города, а внутри все клокотало от злости и ярости. Черный парик на голове удерживал широкий золотой обруч. Шенти из тонкого белого льна облегало стройное сильное тело, оставляя открытыми мускулистые руки, перехваченные серебряными браслетами. Мягкие сандалии с золотыми бляшками чуть поскрипывали. На широком кожаном поясе, украшенном серебряными подвесками, прикреплен длинный прямой хеттский меч в чеканных ножнах. Прохожие с уважением кланялись богатому статному воину, да еще, судя по одежде, из вечной Та-Кемет. Следом за ним шли двумя колоннами десять воинов – шерданов, грозным видом своим, наводя страх на прохожих. За шерданами четверо чернокожих мускулистых маджая несли роскошные носилки, изящно украшенные цветами. Под белым балдахином с золотой бахромой сидела юная девушка, одетая в тончайшие ткани и увешанная драгоценностями. Ее юное лицо было до того свежее и красивое, что некоторые очарованные зеваки бесстыдно таращились, разинув рты. Тут же получали удар плетью от охранников.

Элиль по-прежнему ненавидел этот город, но теперь деревья, каменные заборчики и даже дома с изящными колоннами ему казались маленькими, жалкими и какими-то кособокими, а улочки узкими и грязными. Все эти людишки, что тогда смотрели на него, как на бродячего пса, теперь выказывали глубочайшее почтение. Ненависть Элиля перешла в презрение.

Процессия вышла к площади храма Бога Мелькарта. Те же каменные ступени, ведущие к колоннаде, те же роскошные дома знати вокруг… Э – нет. Бывший дом главного жреца Мелькарта как будто вырос. Появился второй этаж с изящными колоннами. Раньше дом был одноэтажный. Прибавился балкончик с балюстрадой и навесом от солнца. Да и сад разросся. Неужели дом по соседству снесли? Дворец теперь в красоте и величие лишь немногим уступал храму Мелькарта.

– С трудом узнаю дом. Кому он сейчас принадлежит? – спросил Элиль, указывая на дворец.

– Достопочтенный глава жречества нынче владеет этим особняком, – прозвучал ответ от провожатого.

Элиля обступили нищие. Одежда их грязная, не одежда – истлев-шие лохмотья. Ужасно пахло немытыми телами и гниющими ранами. Сгорбленные беззубые старики, женщины–калеки с обезображенными лицами, худые чумазые дети в одних набедренных повязках. Все эти несчастные протягивали грязные ладони и выпрашивали милостыню жалобными голосами. Шерданы тут же плетками разогнали ораву нищих. Те, жалобно поскуливая, вновь уселись на свои места у нижней ступени храма, с жалостью и мольбой взирая на богатого господина. Лишь однорукий старик не вставал, не клянчил и не протягивал с мольбой грязную ладонь. Калека сидел молча, безучастно глядя на все вокруг. Он не горбился и не вжимал голову в плечи, стараясь выглядеть жалким. Наоборот – держал спину прямо. Сразу было заметно – бывший воин. У скрещенных костлявых ног стояла кривая глиняная миска, в которой лежал надкусанный кусок черствой лепешки, да несколько медных колец – все, что он заработал за сегодня.

Элиль подошел к старику, но тот даже не взглянул на него, продолжая смотреть куда-то мимо на синее море с редкими белыми парусами. Он опустил глаза только после того, как в его миске что-то звякнуло. Начав заученную фразу благодарности, он оборвал ее, увидев среди тусклых медных колечек яркий золотой перстень с веселыми искорками на гранях драгоценного камня.

Мутные глаза старика медленно поднялись на воина. Бесцветные потрескавшиеся губы расплылись в виноватой улыбке, сквозь жидкую нечесаную бороду, обнажая редкие желтые зубы.

– Ты ошибся, благородный воин, – усмехнулся дерзко он. – Это же – золото.

– Золото, – подтвердил Элиль.

– На эту безделушку можно купить хороший дом или стадо быков.

– Так, купи.

Нищий рассмеялся.

– Я живу в храме бога Мелькарта, – объяснил он глупому богачу. – И всю выручку отдаю привратнику. За это вечером получаю миску ячменного варева и рыбий хвост. Если я утаю перстень, меня изобьют и оставят без ужина. На, возьми обратно. – Старик заскорузлыми пальцами выудил из миски перстень и протянул обратно Элилю.

– Хочешь, я дам тебе ткань для одежды, – предложил юноша.

Нищий вновь рассмеялся:

– Ну, кто же тогда подаст попрошайке в новой одежде. Оставь. Все равно у меня ее отберут. Да и за что ты хочешь одарить жалкого калеку столь щедрыми подаяниями.

– Хочу заплатить за нож, – ответил Элиль.

– Какой еще нож? – спросил старик, а бесцветные мутные глаза ожили.

– Старый кривой нож с треснутой деревянной ручкой.

– А! Вон ты про что! – лицо нищего напряглось. Он зло прохрипел: – Понимаешь, я ненавижу жирных наглых жрецов. Их лица лоснятся от дорогого масла, от них приторно, до тошноты воняет дорогими притираниями, и вечно несет перегаром от выдержанного хорошего вина. Они жрут и пьют за счет трудяг, что надрываются день и ночь не жалея сил. Лучшая награда за все мои страдания – видеть, что хоть один непокорный птенчик вырвался из их клетки и вырос в гордого орла. А нож, – он криво усмехнулся. – Он был старый и не стоил даже кувшина дрянного вина. – Старик озорно улыбнулся. – А от вина я бы не отказался.

Элиль приказал подать старику вина. Тот с наслаждением приложился к узкому горлышку.

– Неужели тебе не опостылела такая жизнь, – удивился юноша.

Нищий оторвался от кувшина, вытер тыльной стороной ладони губы и безразличным тоном произнес:

– А куда я пойду? Кому я нужен. Здесь, хоть, кормят… Сколько раз ночью звал смерть, но она, проклятая, все не приходит. Забыла обо мне, что ли?

– Что я смогу для тебя сделать?

Старик вновь хрипло рассмеялся:

– Ты стал Богом?

– И все же…

– Сделай меня властителем этого благодатного острова, – захмелев, совсем разошелся калека.

– Сделаю! – тихо и вполне серьезно пообещал Элиль.

Старик расхохотался, разевая беззубый рот.

Посланник двинулся дальше. Сзади хриплым смехом заливался однорукий нищий и весело кричал своим собратьям по несчастью:

– Слышали, грязные свиньи? Я стану правителем, а вы так и будете здесь блох кормить и жрать объедки со стола жрецов.

Стражники с большими круглыми щитами и длинными копьями стояли по обе стороны от каменной арки с ажурной резьбой. Позолоченные деревянные створки ворот распахнулись перед Элилем. Слуга поклонился и громко сообщил:

– Господин, великий прорицатель Бала, глава жречества, правая рука правителя, тот, кому известно все, тот, кого Боги именуют младшим братом, ждет тебя, посланник.

Дорожка из ровных прямоугольников каменных плит вела через ухоженный сад. Фруктовые деревья, благоухающие цветники, беседка, увитая