Скорее происходит обратное: деньги затмевают разум. Капитализм подразумевает центробежное влечение к разрушению государственности. Социализм — центростремительное влечение к тоталитаризму. Капитализм ведет к сегрегации. Социализм — к распаду социальности. Капитализм ведет к разрушению государства. Что дальше? То и другое оказываются неестественными придатками извращенных ценностей глобализма и мира. В любом государстве и сообществе в ходе процесса мира имеем диалектические течения: от человек — и к нему. Материальный интерес преобладает. Капитализм не кончается. Но и он тоталитарен. Это уже было в истории. Тогда рождалось новое, революционное.

Субъективизм недолго может длиться, чаще он наносит больше вреда самим его организаторам. Конечно, капитализм и противление масс объективно диалектичны. Что за новое ждет нас? Разумное! — не социализм, но равновесное, поскольку это все должно быть уравновешено между капитальным и грегарным отбором в ходе процесса мира. Уравновешено естественными диалектическими целостными связями. Ныне социализм должен подтягиваться. Или капитализм тормозиться. Диалектика мира разумеет два потока в одном: капитализм (капитальный отбор расчеловечивания сообщества) и социализм с его грегарным отбором очеловечивания — без разделения, но с уравновешиванием направленного равновесия процесса мира. Сообщество останется. Куда ему идти дальше? Их должен уравновесит разум, человечность, социальность и социетальность. Глубинная власть выражает отношение к внешней самоорганизации, то есть, к миру и глобализму. Это естественный путь сосуществования в целостности сообщества и мира в созидании и согласии.

6.4. Надгосударственность и ее причуды

В вопросах науки диалектика мира исходит из того, что должна быть целостная связь между сообществом и обществом, это диктует необходимостью осуществления процесса мира и созидания. В условиях. когда эта связь искусственно субъективно ослаблена. Хотя бы за счет надрыва связки субъективное-объективное. В силу ускоренного и опережающего развития научно-технического прогресса, превалирования капитального объективного отбора материального интереса и расчеловечивания над грегарным групповым отбором очеловечивания, которое особенно ярко и выпукло стало проявляться в шестидесятые годы прошлого века.

В результате слабости социетальных структур сообщества вершить надгосударственные интересы и регулировать межгосударственные и межнациональные отношения и "разлив" по планете финансового сатанистского капитала стало некому. Субъективно возник некий центр взамен субъективности мирового сообщества — в лице правящей эголитарной и элитарной верхушки США как гегемона в структуре совместно с небезызвестной "глубинной властью". Послоедняя в реальности представляет собой некую тенденцию диалектического раздвоения развития сообщества на центробежную и центростремительную "части" в отношении историчности и государственности. В субъективном отношении она выглядит парадоксом или надгосударственной причудой. Вряд ли тогда стоит говорить о самой "глубинной власти" с материалистических позиций меньшинства и ее структурах, поскольку это искусственное нагромождение никак не может заменить единый процесс внешней самоорганизации в целях развития процесса мира и созидания.

Диалектика мира считает, что само понятие глубинного государства является также сугубо субъективным выражением отношения к действительности как функционирующей системы сил безо всякой направленности. Сами множественные, а потому неистинные, понятия глубинной власти есть временные симулякры, которые не отражают общей картины мироздания. В том числе в рамках диалектической глобализации мирового сообщества в интересах процесса мира и созидания на планете Земля. Тот факт, что некая глубинная власть стала суррогатом сообщества — причуда и превратность надгосударственного перекоса со стороны самого сообщества. Которое позволило межнациональным отношениям противоречить сообществу, а финансовому капиталу возвеличиться до размеров создания небывалого в человеческой истории тормоза для развития внешней самоорганизации. Такое положение не могло не приводить к извращению ценности потенциала сообщества, утрате ценностных доминант социальной и личностной субъективностями, подрыву целостности сообщество-мир.

Потому стали расцветать махровым цветом такие надгосударственные извращения объективности глобализма, как трансгуманизм или конспирология глубинной власти, поскольку "природа не терпит пустоты". Таким образом причуды и превраты надгосударственности возникли и становились лишь в рамках компенсационного механизма потери настоящей власти сообществом. Другая причуда и превратность надгосударственности новейшего времени на планете Земля заключаются в неестественном представлении о мире: цивилизация забыла о том, что единственная истинная надгосударственнность это процесс мира и созидания, отклонения от которого чреваты кризисами.

Глобальный кризис небывалого масштабы мы уже наблюдаем в настоящее время. Еще один преврат надгосударственных структур заключается в том, что сообщество добровольно отдало реальную власть некоему "гегемону" — этому самозванцу от финансового капитала. То есть общенациональной идеей стал его невеличество доллар. Почему так произошло? — понятно. Ответ может быть один: мировое сообщество не сумело диалектизироваться вместе с социумами и странами. Оно потому не смогло создать и актуализировать собственную субъективность с регулирующими полномочиями. Может быть, будущее будет именно за ней и по понятиям диалектики мира…

Проблема надиндивидуальности бытия — это, прежде всего, вопросы уравновешивания осознания и осмысления в процессе объективного, в менталитете субъекта. Однако это также проблема надгосударственности. Если осмысление можно относить условно преимущественно к ментальной «области» субъективности, то осознание «ближе» к сфере субъективного «Я». Диалектическая связка «Я»-«Не-Я» достаточно лабильна, поэтому равновесие осмысления и осознания, зачастую, варьирует в довольно широких пределах. Если объективные отборы, воздействуют на ментальность стабильно (за исключением корректировки возмущений субъективности), то биосоциальный поток постоянно «пульсирует», в зависимости от объективного окружения субъекта и от его диалектической активности.

Надгосударственность это еще не социетальные структуры, поскольку они не выполняют своих функций, а нависают над государствами в виде международных корпораций с их узкоместническими интерсами. Которые, однако, стремяться захватить власть над миром и сообществом. Надиндивидуальное бытие подразумевает бытие связки осознание-осмысление совместно с процессами рефлексии и развития. Надгосударственность можно в определенном смысле называть недогосударственностью, поскольку оно не выполняет ни функции общества или государства, ни функции социетальные сообщества. Оно, конечно, может быть отделено от индивидуального бытия весьма условно, поскольку эти два «вида» бытия являются единой целостностью в диалектической связке субъективности. Однако у надиндивидуального бытия имеются свои особенности, связанные, главным образом, с проблемой ментальности. То есть, с поддержанием равновесия осмысление-осознание на достаточно устойчивом и активном уровне. От этого зависит «самочувствие» субъекта как личности и актуализация его потребностей, в том числе ментальных.

Диалектика мира утверждает, что субъект не укоренен в надгосударственном бытие. Наоборот, надгосударственное бытие в виде хотя бы социетальных структур (процессно-гносеологическое) совместно с бытием индивидуальным «укоренены» в субъекте. Субъект при этом развивается, что полагает неизбежную поляризацию и диалектизацию субъективности. При этом оказывается аксиологически сущностной отнюдь не связь субъективного и материи, а диалектическая связь субъекта и объекта, даже минуя материю, которая принципиально не существует лишь как «объективность, данная нам в чувствах». Объективность выражает, прежде всего. пассионарность мира.

В диалектическом смысле общественные отношения можно называть историческими отношениями, «русалочьим хороводом будущих страстей», поскольку они побуждают к развитию. Однако государство при этом не побуждается по существу — по причине все того же субъективизма и бюрократизма (его описывал