– Я собираюсь в ноябре приехать в Нью-Йорк, – дружелюбноулыбнулся Бернар, и вдруг у Ноэля мелькнула странная мысль, что брат Бригиттынапоминает ему какую-то старую фотографию, виденную давным-давно. – Вы ужевернетесь?

– Да, конечно, – ответила за Ноэля Тамара.

– Когда-когда? – удивленно воззрилась на брата Бригитта.

– В ноябре.

– Ты же собирался в Бразилию?

– Нет, я вообще не уверен, что поеду в Бразилию. Мими хочетв Буэнос-Айрес.

Бригитта кивнула, словно получила исчерпывающее объяснение,а Ноэль и Тамми молча обменялись недоуменными взглядами. Тамми как-топодзабыла, до чего же они странные люди, и теперь пожалела о своем решенииостановиться в их доме в Ницце перед отъездом в Рим.

– Хочешь, уедем завтра же утром? – прошептала онаНоэлю, когда они следовали за братом и сестрой к огромному дому в прованскомстиле.

– Прекрасно. Я скажу, что должен по дороге в Рим встретитьсяс клиентом нашей фирмы.

Тамми заговорщицки кивнула, и они вошли в отведенную имкомнату огромного размера с высоченными потолками, роскошной кроватью вантичном стиле и с великолепным видом на простирающееся до горизонта море. Полбыл выложен светло-бежевым мрамором, а на террасе стоял старинный портшез, кудаБригитта для удобства поставила специально предназначенный для них телефонныйаппарат.

Завтрак был сервирован внизу, в саду, и, несмотря на всесумасбродства и странности, Бригитта и Бернар старались изо всех сил, чтобыразвлечь друзей. Зная теперь, что уедут на следующий день, Ноэль и Тамараощущали себя куда лучше – не пленниками, угодившими в некую фантастическуюстрану, а обыкновенными гостями.

Но настоящими гостями они почувствовали себя вечером, когдав чопорной гостиной были официально представлены родителям Бригитты и Бернара.Перед ними стояла полноватая, но удивительно красивая женщина с неестественноблестящими зелеными глазами. У нее была ослепительная улыбка и длинные стройныеноги, но в ней чувствовалась какая-то жесткость. Возникло ощущение, что онапривыкла командовать и делать все по-своему. К собственным детям она неиспытывала особой симпатии, но Ноэля и Тамми нашла очаровательными и, желаяказаться радушной хозяйкой, общалась только с ними, ни на кого больше необращая внимания, включая собственного мужа – высокого светловолосого мужчинусо спокойными, но печальными синими глазами. Несколько раз за вечер Ноэль ловилсебя на мысли, что крайне заинтригован этим человеком. У него было странноеощущение, что он когда-то знал его или видел. Но потом Ноэль уверил себя, чтовсе очень просто – Жерар Годар слишком похож со своим сыном.

Когда после трапезы мадам Годар увела Тамми показатьнебольшую картину Пикассо, Жерар Годар заговорил с Ноэлем, и тут впервыеамериканец заметил у хозяина некоторый акцент. Тот говорил по-французски так,словно это был его неродной язык. Может, он бельгиец или швейцарец, подумалНоэль. Но еще больше его заинтересовала странная печаль, читавшаяся в чертахГодара-старшего.

Тамми вернулась со своей маленькой экскурсии, и все болталио том о сем до тех пор, пока Тамми не положила руку на стол и в светеканделябров не сверкнул ее бриллиантовый перстень. В то же мгновение ЖерарГодар впился в него глазами и остановился на полуслове. Потом, не спрашиваяразрешения, он взял руку Тамми в свою и стал смотреть на камень.

– Правда, оно чудесно, папа? – Бригитта тут же снованачала восхищаться кольцом, а мадам Годар безразлично взглянула в их сторону ипродолжила беседу с сыном.

– Оно восхитительно. – Месье Годар продолжал держатьруку Тамары в своей. – Могу я взглянуть?

Тамми медленно стянула с пальца кольцо и с улыбкой протянулаему.

– Это мое обручальное кольцо. Подарок Ноэля.

– Вот как? – Годар посмотрел на своих гостей. –Где вы его купили? В Америке? – Казалось, вопросы сами срывались с егогуб.

– Оно принадлежало моей матери.

– Неужели? – Взгляд Жерара Годара затуманился.

– Это долгая семейная история. Моя мать расскажет ее вамлучше, чем я, если вы как-нибудь окажетесь в Нью-Йорке.

– Да-да… – Мгновение его мысли витали где-то далеко, а потомон улыбнулся Ноэлю и Тамми. – Я собираюсь посетить Нью-Йорк и непременнопозвоню ей. – И быстро продолжил: – Знаете, мы завели целую коллекциюдрагоценностей в галерее. Может, у вашей матери есть еще что-нибудь интересное?

Ноэль улыбнулся. Хозяин проявлял непонятную настойчивость, вкоторой ощущалось нечто лихорадочное, отчаянное.

– Не думаю, что она продаст вам что-то, месье Годар, но унее есть еще одно кольцо моей бабушки.

– Неужели? – Глаза Жерара расширились.

– Да, – вмешалась Тамара. – С роскошным изумрудом.Вот такого размера. – Она показала пальцами.

– Вы непременно должны мне сказать, как связаться с вашейматерью.

– Ну конечно. – Ноэль вынул блокнот и маленькийсеребряный карандаш и стал писать адрес и телефон. – Уверен, она будетрада встретиться с вами, когда вы окажетесь в Нью-Йорке.

– Это лето она проводит в городе?

Ноэль утвердительно кивнул, и лицо Жерара Годара осветиладовольная улыбка.

Разговор переключился на другие темы, и наконец пришло времяпрощаться на ночь. Тамми и Ноэль хотели лечь спать пораньше, чтобы отдохнутькак следует перед завтрашней долгой поездкой. Они собирались взять в Каннахнапрокат машину и ехать в Рим. Бригитта и Бернар намерены были отправиться навечеринку, которая, по их утверждению, начиналась только после полуночи. Таквышло, что в гостиной остались лишь Жерар и его жена; они глядели друг на другаи думали каждый о своем.

– Ты опять за старое? – Она смотрела на него вмерцающем свете свечей, голос ее звучал резко и неприязненно. – Я видела,как ты разглядывал кольцо этой девчонки.

– Хороший экземпляр для галереи, а у ее свекрови есть идругие драгоценности. Я хочу слетать в Нью-Йорк на днях.

– Что? – Мадам Годар подозрительно взглянула намужа. – Зачем? Ты не говорил об этом раньше.

– Там один коллекционер продает чудного Ренуара. Хочувзглянуть на него, прежде чем участвовать в официальных торгах.

Она понимающе кивнула. Муж он, конечно, никакой, но делагалереи вел прекрасно, куда лучше, чем даже мог мечтать ее отец. Именно поэтомуона даже позволила Жерару изменить название галереи и дать ей его собственноеимя. Но разумеется, с самого первого дня их брак был браком по расчету; онивзяли его к себе, дали ему дом, работу, искусствоведческое образование. Все этопроизошло после того, как во время войны она и отец сумели выбраться в Цюрих.

Там они и встретили Жерара. Когда война закончилась и можнобыло возвращаться в Париж, они взяли его с собой. К тому времени Жизель ужебыла беременна, и отец не дал Жерару никакого выбора. Но в результате тихийбеженец обскакал двух хитрых парижан и достиг такого мастерства в своем деле,что галерея стала пользоваться небывалым успехом. Впрочем, Жизель не придавалаэтому особого значения. С ее точки зрения, их семья дала Жерару все – дом,преуспевание, деньги, а он использовал все средства только для своих поисков.