Деана постучала пальцем в восточную часть границы между Коноверином и Вахеси.

— Значит ли это, что остальная гегхийская армия, в том числе и слоны, стоят где-то здесь? У нас или в Вахези?

Коссе Олювер кивнул:

— Мы так думаем, госпожа. Слоны и часть лошадей и…

— Сколько слонов?

— Госпожа? — Буйвол нахмурился, и некоторое время было заметно, как дисциплина в нем сражается с удивлением. Как это? Какая-то женщина, пусть даже избранница самого Агара, вмешивается и перерывает его на полуфразе? Спрашивая о делах, в которых она ничего не смыслит?

Дверь отворилась, и вошла Варала. Деана приветствовала ее кивком.

— Тебя задержало нечто важное?

Олювер фыркнул, теперь явно раздраженный. В его представлении военные советы выглядели совершенно иначе. Прежде всего в них не принимали участия бабы. Никакие.

— Эта новость может и подождать. — Варала взглянула на стол и карты. — Я что-то пропустила?

— Я спрашивала, сколько Гегхия выставила против нас слонов.

— В последние годы они держали порядка сотни боевых животных, — с сопением заговорил снова Буйвол. — Но я не думаю, чтобы эта новость имела для нас значение теперь, поскольку остальная часть армии Сехравина еле дышит под Помве.

— Я понимаю. Но что эти слоны и эта конница делают сейчас?

Сухи окинул ее внимательным взглядом. Негодник уже понял, что означает легкое изменение ее голоса. Но командир Буйволов не знал ее настолько хорошо, а потому позволил себе гримасу раздражения и с явным нетерпением принялся объяснять:

— Наверняка двинулись вперед в момент атаки, готовые раздавить убегающих из леса бунтовщиков, но их постигло разочарование. После битвы, что длилась всю ночь, главные силы Гегхии были разбиты и прорежены. А слоны и кавалерия развернулись и вошли в джунгли где-то здесь. — Он постучал пальцем в место, на которое она чуть раньше указала. — У границы. Они сейчас неважны.

— Неважны…

На этот раз и Варала, и Эвикиат взглянули на нее внимательней. Сухи злобно улыбнулся.

— Говоришь, они неважны, — повторила Деана, ведя пальцем по карте. — В нашей армии каждого слона сопровождает от пятидесяти до шестидесяти нуавахи. Защищают его от атак легкой пехоты, лучников, дротикометателей и пращников. Я верно говорю?

Большой воин склонил голову. Кажется, до него начало доходить, что у него — проблемы. Деана продолжала:

— Ты говоришь и думаешь как солдат, Коссе Олювер. Как командир, имеющий только одну цель, на которой может сосредоточиться. Так думает кое-кто из мужчин, и в этом нет ничего дурного. Но перестань оставаться лишь аф’гемидом Буйволов и попытайся думать как владыка княжества. Итак, возвращаясь к подсчетам: сто слонов — это как минимум пять тысяч легкой пехоты. А кавалерия? Его величество Хантар Сехравин не взял бы в нападение на лагерь рабов абы кого. Он пошел в леса с элитой, а оставил менее значимые отряды. Для того чтобы вырезать убегающего врага, обычно хватает профессиональных мясников, верно? Наемников, которые любят такие вещи больше, чем честное сражение, и которых не жаль, если они попадут в ловушку. Сколько их там оставили? Полагаю, что немало, ведь рассчитывали на тысячи бегущих из леса рабов. Потому я полагаю, что их как минимум не меньше, чем нуавахи. А значит, на нашей границе стоит десятитысячная армия, половину которой составляют наемники. Когда услышат о поражении своего господина, как быстро они решат, что могут погулять по беззащитной стране? Потому что теперь-то они не получат плату. А значит, кроме бунта рабов, у нас вскоре окажется армия бандитов, которые опустошат наше пограничье, а потом сбегут в Вахези или в Гегхию. А ты говоришь, что они неважны.

Госпожа Пламени легонько прикоснулась к широкой ладони Буйвола. Тот затрясся и быстро убрал руку.

— Не знаю, как у тебя с меекхом, но слово «неважно» на нем означает нечто, о чем можно не беспокоиться. А я переживаю из-за опасности, что грозит нашим селам и местечкам, из-за сгоревших плантаций, из-за грабежей и насилия. Из-за того, что даже если мы победим бунтовщиков, то, возвращаясь, застанем разрушенную страну.

— Госпожа…

— Не сейчас. Я еще не придумала, что делать с этой угрозой. Пока что говори, что с гегхийцами.

— Их остатки убежали в сторону Помве, но город затворил перед ними ворота, а потому они встали лагерем неподалеку от стен и зализывают раны.

— Сколько?

— Наши… информаторы в Помве видят лагерь Сехравина довольно хорошо и оценивают его силы примерно в шесть тысяч человек. Много раненых; кроме Рыжих Псов, ни один отряд не представляет какой-либо значительной силы. Все это — остатки пехоты, лучники без стрел, примерно три сотни всадников. Не замечена активность магов, что, впрочем, не значит, что их нет.

— Продолжай.

— Через день после гегхийцев из лесов вышла армия рабов и в несколько часов окружила город и лагерь Сехравина валами.

— Сколько их?

— Лагерь, который видят с высшей башни Помве, кажется бесконечным. Растягивается от валов, которые они насыпали, до самой линии леса. А потому… как минимум сто тысяч.

Варала тяжело вздохнула, Эвикиат сжал кулаки. Сто тысяч. Подтверждались худшие из слухов.

— Со всем уважением, госпожа. — Вуар Сампоре постучал большим пальцем в стол. — На войне число не определяет силу. И никогда не определяло.

— А что определяет?

— Дисциплина, обученность войск, вооружение, боевой дух и умения. Те сто тысяч — обычная орда, стая крыс, они опасны только своим числом.

— Так уж случилось, что большую часть этой орды составляют меекханцы. — Деана решила не вспоминать, что и ее мать была меекханкой. — И наверняка гегхийцы могли бы рассказать тебе об их дисциплине, обученности и боевом духе. О вооружении рабов — тоже, в конце концов, они ведь сами им его доставили. А об их умении? Коссе?

Аф’гемид Буйволов указал на карту Помве.

— Они за несколько часов соорудили вал длиной почти в пять миль. Одновременно перегородили запрудой реку — из стволов, связанных ремнями, и на другом ее берегу насыпали шанцы длиной в две мили. Сказать честно, они отрезали город лучше, чем это сумел бы сделать я. А вчера начали строить очередные укрепления, все ближе к стенам. Делают все быстро и умело. Вместо того чтобы рыть землю под обстрелом лучников и баллист, сооружают шанцы благодаря неизвестному мне ранее фокусу. Их женщины выплетают тысячи корзин из тростника, рабы наполняют их землей, а потом быстро переносят на место — и в несколько минут создают из них вал высотой в восемь-десять футов, достаточно мощный, чтобы сдержать наших лучников и артиллерию. У Помве тридцать катапульт и баллист, часть смонтированы на башнях, но это не тяжелые машины. Полагаю, что через три, самое большее четыре дня бунтовщики ударят по стенам. Они… очень умелы.