– И адъюнкту, – задумчиво произнес Брис, – истинность всего этого откуда-то известна. Но откуда?

Калит покачала головой.

– Я ее не знаю. Но там, куда пойдет вот она, – Калит ткнула пальцем в девочку рядом со Свищом, – там будет пламя.

Геслер потер лицо ладонями.

– Наша… седа. Синн. Без ее магии, ее и Свища, на’руки бы нас разгромили. Не на земле, но со своих небесных крепостей. Выходит, – вздохнул он, – Синн и Свищ нас всех спасли. Адъюнкт сказала, что они нам еще понадобятся…

– Нет, – поправил его Ураган, – она сказала, что будет безопасней, если они с нами, а не с ней.

– Мы думали отправиться следом за ними – через пустыню, – сказал Геслер Брису.

– Ее не переубедить, – возразил Брис. – И она не желает, чтобы кто-либо из нас за ней следовал. Она убеждена, что мы нужней где-то еще.

– Я не могу принять командование, – вздохнул Геслер. – Я всего лишь Худом траханный морпех, сержант задрипанный.

– Ты, Геслер, Кулаком задрипанным был, – уточнил Ураган.

– Три дня всего…

– Пока тебя из Кулаков не поперли, так точно! А почему тебя поперли? Не желаешь нам рассказать?

– Оставь в покое…

– Нет уж! – Ураган ткнул в сотоварища пальцем. – Ты новым Дассемом решил заделаться! Заставил нас всех присягнуть собственными душами треклятому богу! Тебе ведь не впервой доводится Смертным мечом стать, а?

Геслер развернулся к Урагану.

– А мне-то откуда знать? Думаешь, Фэнер снизошел и меня по головке погладил? Сам-то ты хорош, адъютант! Императрице в глаза соврал, чтоб ее!

– Что Картерон с Урко попросили, то я и сделал!

– Ты империю предал!

Седа Синн рассмеялась – жестким, холодным смехом. Калит побледнела и отступила на шаг, переводя вытаращенные глаза с Геслера на Урагана и обратно.

– Вот потому вы и нужны, – сказала Синн Геслеру. – Вот только вам это не понравится. Ха! Нисколечки не понравится.

Геслер молча двинулся на девочку, но Ураган заступил ему дорогу и отпихнул обратно.

– Эй, вы все, прекратите немедленно!

Вопль Араникт заставил всех застыть на месте.

Негромко выругавшись, Геслер отвернулся от вызывающе глядящего на него Урагана.

– Принц, мне вот такого не нужно. Я хочу, чтобы вы приняли командование на себя – или вы, или Кругава. Боги, да пусть даже та королева, про которую вы толкуете. А я уж как-нибудь обойдусь.

– Все оказалось куда сложней, чем даже сам я мог себе представить, – сказал Брис. – И однако я намерен исполнить обещание, данное адъюнкту. Я также не ожидал бы, что свое решение изменит королева Абрастал. Наши высокие титулы – не более чем стечение обстоятельств. Выдающиеся таланты и способности вместе с ними не передаются, о чем я и она прекрасно осведомлены. Смертный меч Геслер, тот факт, что вы командуете самой могущественной армией альянса, сомнению не подлежит. Как следствие, вам придется также взять на себя и груз общего командования.

На Геслера было жалко смотреть.

Выругавшись, Ураган развернулся и зашагал к поджидающему его к’чейн че’маллю. Маленькая собачонка затрусила следом. Геслер пожал плечами.

– Нас вполне устраивало то, как мы все организовали, – боги, как давно все это было-то. Мы скрылись в занюханном гарнизоне в вонючей рыбацкой деревушке. Залегли так глубоко, что уже поверили, будто мир про нас забыл, чего мы, собственно, и добивались. И вот до чего оно дошло. Нижние боги.

Брис склонил голову набок.

– И с тех самых времен вы вместе с адъюнктом?

– Не совсем. Нас затянуло в Вихрь – так звался мятеж. В чем мы склонны винить имперского историка и никого иного. Впрочем, не важно, во всем этом нет ничего интересного – вышел бы просто невеселый рассказ о том, как нас таскало и швыряло через добрую половину этого треклятого мира. При этом ничего особенного мы не делали, просто пытались остаться в живых – и вот до чего все дошло.

– Раз уж вы со своим другом чувствуете себя в ловушке, – спросил Брис, – отчего вам не бросить все и не уйти? Вы сами сказали, что все равно оба фактически дезертировали.

Геслер удрученно взглянул на Свища.

– Оттого, – прошептал он тоном приговоренного к смерти, – что она нам доверяет.

– Все закончилось не так уж и плохо, – заметила Араникт, когда они неторопливой рысью возвращались обратно к колонне.

Брис изучающе на нее посмотрел.

– В твоем голосе, Араникт, когда ты так напугала нас своим криком, звучала неподдельная тревога.

– Откуда берутся боги, Брис? Ты об этом что-нибудь знаешь?

Он покачал головой, не желая будить в себе память о морском дне, о позабытых обелисках, заросших слизью. Он бродил там, в замусоренных илистых глубинах, целую жизнь. Я спал, я так сильно хотел спать – вечным сном. Может статься, другим суждена иная смерть, но моя была именно такой. Я так устал, что просто не обладал волей к освобождению.

– Геслеру и Урагану, – сказала Араникт, – им ведь буквально рукой подать.

– До чего?

– До божественного статуса.

– Куру Кван любил рассуждать на подобные темы. О принятой в древней Первой империи концепции взошедших.

– А Дестриант говорила про огонь.

Он попытался ухватиться за новую тему, на которую, похоже, решила свернуть Араникт.

– Та девочка, Синн…

Араникт фыркнула.

– Да, я сейчас про нее. Огонь в самом разрушительном, в самом нерассуждающем из смыслов – она могла бы всех нас испепелить, ни на миг ни о чем не задумываясь. Если держать внутри себя подобную силу, она выжигает все человеческое. Ты уже ничего не чувствуешь. Но ты не понял, Брис, – адъюнкт потому и хотела, чтобы она была с ними.

– И как можно дальше от нее самой? Я не думаю, что Тавор способна…

– Нет-нет, Брис, причина не в этом. Но в Геслере и Урагане.

– Ты совершенно права, я действительно ничего не понимаю.

– Эти двое прошли через Обитель Огня, через то, что мудрецы Первой империи именовали Телас. Тавор хочет, чтобы Синн была с ними, поскольку никто другой не способен ей противостоять, ни у кого нет шансов пережить ее мощь. Калит верно сказала – когда Синн пробудит свою силу, там будет пламя.

– Адъюнкт предостерегала насчет предательства…

– Брис, Геслер и Ураган в шаге от того, чтобы взойти, они сами это чувствуют. И цепляются сейчас из последних сил…

– Цепляются – за что?

– За человеческое в себе, – ответила она. – Их пальцы онемели, их мускулы стенают от напряжения. Ногти потрескались и кровоточат. Ты заметил, как мальчик на них смотрит? Тот, по имени Свищ. Который стоит рядом с Синн видимым воплощением ее совести – поскольку она теперь воистину снаружи. Синн может оттолкнуть свою совесть прочь, может раздавить насмерть, и странно, что она этого до сих пор не сделала. Пусть в руках у нее и огонь, но сердце холодней льда.