Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я старалась быть сильной, боялась, что стащу тебя с уровня, а ещё боялась, что позову и не придёшь… Сейчас вот к этому готова была. Может, обрадовалась бы даже…
– Ты стала сильнее.
– Только чего мне это стоило…
– Знаю. Но ты же вынесла и сумела подняться. Кстати, если сумеешь простить окончательно Альфреда, будет неплохо. Вы хороший тандем можете составить.
– Я его бояться стала…
– Ты не поверишь, но он боится тоже.
– Меня? Я поклялась ему не мстить. Чего ему бояться?
– Ты отомстишь, даже не желая того, если не простишь и не поддержишь.
– Не поняла… Это как?
– Он своим поступком загнал себя в ловушку, только ты способна его из неё вывести. Ну или оставить в ней навсегда. Это и будет месть.
– Вальд, вот зачем ты так? Ведь знаешь, мои слабости и так на них играешь… Зачем?
– Ты можешь быть счастлива подле него.
– Нет! – раздражённо помотала она головой. – Его в качестве спутника я принять не готова! Скорее с герцогом, чем с ним.
– Пусть будет герцог для начала, я не против. Только надоест он тебе быстро. Поднимешься ещё немного и надоест.
– Ты прям как сваха… Рога не жмут?
– Девочка моя, у меня рогов уже быть не может… И ты знаешь это. Зачем же пытаешься зацепить? Надеешься всё же стащить с уровня? Тебе мало того, что я столько лет меж мирами мотаюсь, решила добавить? За что мстишь?
– Я хочу уйти! Забери меня! Ну, пожалуйста, забери! Не хочу никого подпускать к душе! Забери! – вся сжавшись и сцепив меж собой пальцы рук, истерично выкрикнула Миранда, захлёбываясь слезами и вложив в этот крик все свои силы.
После этого её вопля, леденящий душу холод за спиной у неё мгновенно растаял, а дверь спальни стремительно распахнулась и к ней подбежал взволнованный герцог, схвативший её в охапку и рывком поднявший с пола:
– Мира, ты сдурела, что ли, просить о таком Господа?! Как ты можешь? Это грех великий о смерти так молить! Нельзя так, нельзя…
Он прижал её к себе, нервно поглаживая по плечам и хрипло повторяя:
– Нельзя, нельзя о таком молить! Господь с тобою. Что ты? Как так можно? Нельзя так! Нельзя! Завтра же отвезу тебя к Его Святейшеству, пусть вразумит он тебя, что грех великий о таком молиться… Нельзя!
– Не надо к Его Святейшеству, – сглатывая остатки слёз, Миранда, помотала головой, – не стану более, это от слабости, устала я очень, сил нет.
– Зачем тебе какие-то силы? Для чего? Воевать со мной, что ли, собралась? Так я не воюю. Наоборот,готов любой твой каприз исполнить. И ты пообещала попробовать наши отношения улучшить. Что опять не так?
– Всё так, милорд. Извините.
– Неужели тебе настолько плохо со мной, что так кричать начала? Чем я так тебя обидел? Ты же так эмоционально кричала, что у меня аж душа содрогнулась.
– Женщины существа бестолковые и эмоциональные, милорд, им иногда бывает плохо, даже когда всё хорошо. Не обращайте внимания…
– Что тебе не достаёт?
– Наверное, внимания, уважения и любви… Я истосковалась по любви, милорд. Мне кажется, мною все пользуются, но не любят.
– Не придумывай. Я люблю тебя. Давно люблю. Может, не всегда показывал это, но люблю… – он порывисто подхватил её на руки, отнёс на кровать и, уложив, начал пылко обнимать и целовать.
Она, прикрыв глаза, холодно принимала его ласки, мысленно продолжая свой прерванный диалог с Вальдом.
– О чём думаешь? – не выдержал её отстранённости герцог.
– Думаю о том, для чего я здесь, милорд. Какой смысл в том? Я не нужна тут такая, какая есть… Я всем мешаю.
– Мне нужна! И именно такая! Прекрати закрываться и отстраняться, доверься мне, и я не обижу. Клянусь, что не обижу и все силы приложу, чтобы защитить и счастливой сделать! Доверься…
Она, немного отстранившись, чуть приподнялась на локте и окинула его оценивающим взглядом. Уход Вальда однозначно дал ей понять, что цепляться за прошлые отношения глупо, надо переходить на новый уровень. Делать этого не хотелось. Герцога хотелось придушить, чтобы выплеснуть разрывающее душу разочарование от прощания с прежними отношениями.
Лежащий подле и почувствовавший её настрой герцог замер и тоже не сводил с неё напряжённого взгляда, ожидая её решения.
Они долго молча вглядывались друг другу в глаза, наконец он не выдержал и тихо спросил:
– Что происходит, Мира?
Усмешка тронула её губы:
– Джеймс, ты действительно хочешь со мной доверительных и духовно близких отношений? Вот скажи, совсем откровенно, чем всё-таки тебя покорная кукла рядом с тобой устраивать перестала? Ты же всегда это нормальным считал?
– Ты не сможешь ею долго быть – это раз. Я это чувствую, это не ты была. А второе… Второе, это то, что я почувствовал уже, какая ты можешь быть иной… Ты чудо, моя дорогая… Господь не иначе как по благости своей мне даровал тебя. Я хочу сохранить Его дар. Не бойся, доверься мне. Я ведь хоть и был иногда суров с тобой, но по большому счету ничем тебя сильно не обижал. Если только сказал что недоброе… А так ведь и руки ни разу на тебя не поднял, и не оскорбил, и желания все исполнять старался. Не всегда, может, хорошо получалось, но я стараться буду, и всё потихоньку у нас наладится, обещаю тебе. Мы ведь вроде уже договорились с тобой? Так к чему опять возвращаться к этому разговору? Не веришь мне?
– Мне страшно… Страшно поверить, Джеймс. Я через такое прошла, что в душе лишь пепелище осталось… Боюсь ещё раз подпустить к ней хоть кого-то.
– Не бойся. Я не Его Святейшество и до его инквизиционных приёмов мне далеко, поэтому ни пытать, ни унижать не буду. К тому же знаю я уже, что ему они ничего в результате не дали. Кстати, даже он понял, что с тобой лишь любовь действует. Сам мне сказал, что лишь любовью тебя обуздать можно.
– Обуздать, – хмыкнула раздражённо она. – Я что, лошадь в стойле? Именно этого я, кстати, и боюсь… Вас как только полюбишь и душу откроешь, вы все этим пользоваться начинаете, чтобы в стойле за узду привязать.
– Так вот оно что… А я всё голову ломал, с чего ты взбрыкнула, когда вроде всё уже у нас хорошо стало… А ты, значит, почувствовала, что любить начинаешь, испугалась, что в стойло поставят, и в разнос пошла…
– Вы чрезвычайно догадливы, милорд.
– Давай
