– Она жива, – выдавила София. – Но я бы… удушила ее своими руками. Эта дрянь врала нам все это чертово время. Она работала на Тернов.

Ли Минь была наемницей, и Николас совершенно не удивился, что она была на службе, когда их пути впервые пересеклись.

– И что с того?

София наградила его одной из своих мрачных улыбок, переплетенных с отвращением к самой себе.

– Мы и были ее работой. Ей поручили следовать за нами и не дать завладеть астролябией раньше них.

– Что? – Николас взял ее за плечо, поворачивая к себе лицом. – Она тебе так и сказала?

Плотно сжав губы, София с шумом втягивала и выпускала воздух.

– Да, пока ты гулял на пляже в Исландии. Там же я нашла Джулиана. И Этту.

– Какое все… – Николас услышал ее, но лишь несколько мгновений спустя смысл сказанного просочился в голову. Слова Софии взорвались в нем, подобно мине, и эффект был примерно таким же. Он не мог пошевелиться, едва вспомнил, что нужно продолжать дышать.

– Они оба были с Тернами все это время, – прошептала София. – Джулиана, возможно, взяли в плен, а, может, он и сам прилепился, рассчитывая найти у них убежище. А Этту подобрали сами; как я понимаю, отец разослал лживое оповещение о смерти дочери, чтобы защитить ее. И именно Этта узнала Ли Минь, потому что они уже виделись раньше, неделю назад. А та продолжала врать нам в лицо, морочить голову, будто Этта погибла, даже видя, каким ударом это было для тебя. Раздобудь мы астролябию, она бы выхватила ее у нас из рук, прежде чем мы бы успели даже начать думать, что с нею делать.

Этта узнала ее.

Этта… Этта жива.

Но как… каким образом с нею оказался Джулиан?

– Эй, ты слушаешь? – до него долетел голос Софии. – Ты вообще здесь?

Она вся кипела, захваченная в плен своим возмущением. Перед глазами Николаса все плыло, лицо девушки подернулось пеленой, но не от слез – для этого он должен был бы хоть что-то чувствовать. Безостановочное бурление ожиданий и действительности бросало его на острые грани ужаса и страха. Но он так и не дождался удара, продолжая лететь в пропасть. Николас повалился назад, осев на пол, выжидая, пока мир перестанет расплываться во мрак и дождь.

Жива. Непостижимо, прекрасно жива. Казалось, он мог сейчас соткать Этту прямо из воздуха: он чувствовал себя таким окрыленным, таким дерзновенным, узнав о ней, что мог бы достать ее сквозь толщу веков.

– Что они делали в Исландии? – вдруг забеспокоился Николас. Так близко, проклятье! Они были так близко. – С ними все в порядке?

– То же, что и вы, – ровным голосом ответила София. – Разве что Айронвуды добежали до пещеры первыми.

И почему туман не задержал их драккар хотя бы на час?! Нет.

Николас покачал головой. Это была слишком опасная, слишком соблазнительная мысль. Да, он бы увидел их своими глазами, но их бы увидел и Айронвуд. Их воссоединение пошло бы по наихудшему сценарию из возможных, а план уничтожения Айронвуда раскрылся бы в ту же секунду.

Им нужен вступительный взнос для аукциона? Они в союзе с Тернами, надо думать. Нет, что-то тут не вязалось. Тогда бы София встретила их с большей группой, а не просто двоих. И с учетом рассказов Сайруса о личном капитале Генри Хемлока, им не было нужды побираться по тайникам Айронвудов.

Капитал отца Этты.

Этот человек ясно понимал то, что понял Николас в тот день, когда они с Эттой договорились, что астролябию нужно уничтожить: Айронвуд не оставит ее в покое, если она отнимет у него желанный трофей. Он не остановится, пока Этта не погибнет от его руки или чьей-то еще руки.

Но поверил ли старик, что Этта погибла, имея в качестве подтверждения лишь окровавленные одежды? Опасение, что в семье есть двойные агенты, не без причины пустило в нем глубокие корни. Возможно, кое-кто из его людей действительно ел с руки Хемлока и приписал ее «смерть» себе, подкрепляя ложь Терна.

Или же старик с самого начала не сомневался, что она жива, но решил использовать боль Николаса, чтобы перетянуть его на свою сторону, раздавая пустые обещания богатства и почета в качестве дополнительных приманок. Он же считал, что прекрасно знает, что на сердце его внука, не так ли?

– В третий раз, – пробормотал он себе под нос, качая головой. Увидев непонимание на ее лице, Николас пояснил: – В третий раз я даю себя околпачить. Удивительно, что мы вообще чего-то добились при том, каким дураком я был.

– Если ты и виноват в своей глупости, то лишь потому, что ожидаешь от остальных, что они будут такими же благородными, как ты сам.

– Я всерьез просил бы мир быть со мною чуточку помилосерднее, – признал Николас. – Последнюю неделю я позволял отчаянию заглушить голос здравого смысла. Все это время оно держало меня на поводке.

Николас посмотрел на кольцо на пальце, избегая встречаться с нею взглядом. Он, несомненно, заплатил за него сполна.

– А Этта с Джулианом по-прежнему намерены участвовать в аукционе? – осторожно поинтересовался он.

– Думаю, я могла их отпугнуть, – призналась София, опускаясь на пол рядом с ним. – Я кое-что сделала, за что ты меня сейчас возненавидишь.

Николас поймал себя на том, что его разум вновь успокаивается, сосредотачиваясь на ее словах. Он медленно прищурился.

– Что ты сделала?

София сжала губы, словно утопающий, пытающийся сберечь последний глоток драгоценного воздуха.

– Что ты сделала? – повторил он.

– Ты не поймешь – я была так зла, так чертовски взбешена, и слышала себя будто со стороны, как говорила все это, городила всю эту ложь. Мне хотелось убить их за то, что они все разрушили, они оба, я ненавидела их за то, что они разоблачили ложь Ли Минь, а еще я боялась, ужасно боялась.

– Чего боялась? София, что ты им сказала?

Она закрыла лицо руками. Ужас в ее голосе захватил его и не отпускал, держа во власти следующих слов девушки.

– Что ты… что ты теперь наследник и счастлив работать на Айронвуда. Сказала им, что ты даже не пытался искать Этту, что старик легко переманил тебя на свою сторону, и поэтому все, что было между нею и тобой, не заслуживает даже разговора.

И все? Николас покачал головой, растерянно улыбаясь.

– Так она тебе и поверила!

Девушка отняла руки от лица, удивленно поглядев на него.

– Мы понимаем друг друга без слов, – объяснил он. – Она знает мое сердце до самых глубин. Но зачем тебе было так говорить? Зачем пытаться их отослать?

– Потому что, – она безуспешно пыталась говорить спокойно, – да по тысяче разных «потому»! Потому что ты бы передумал уничтожать астролябию, зная, что есть шанс снова быть с нею. Потому что она бы прервала твой путь, отвлекла бы тебя, отняла драгоценное время, когда это проклятое кольцо может забрать тебя в любое мгновение и оставить меня заканчивать это все в одиночку. И потому что будь я проклята, если позволю тебе сдаться и умереть, хотя бы не попытавшись выиграть время, чтобы разорвать власть кольца над тобой.