– Тебе хуже, да?

Николас дернулся, в который раз забыв, что не может быстро достать кремневый пистолет, лежавший под подушкой.

Но это была всего лишь София – сидела в дальнем углу комнаты, в тени. Капли, непрерывно стучавшие уже несколько минут, падали не из дырки в крыше, а с ее насквозь промокшего плаща. У ног девушки уже собралась лужа грязной воды.

– Чувствую себя, будто меня протащили под килем, но это поправимо, – Николас кашлянул, пытаясь прочистить горло со сна. – Как ты вошла?

– Стража внизу пьяна, а те, что стоят перед дверью старика, спят, – объяснила она, скрещивая руки на груди. – Не корчи рожи. За окном есть дерево, по которому я могу спуститься, если ты такой грубиян.

Что ж, хотя бы один из них чувствовал себя хозяином положения. Последние несколько дней непрерывного перепрятывания сокровищ из бесчисленных тайников старика в более безопасные подтвердили его убеждение, что он никогда не получит в свои руки все состояние Айронвуда. Он лишь укрепился во мнении, что кто-то другой перехватит его в случае смерти старика, и бесконечный круг начнется снова.

– Где Ли Минь? – спросил он, подождав, пока глаза привыкнут к темноте. Буря плотно закрыла небо облаками, и он не мог рассчитывать на лунный свет.

София взглянула на ручейки, текущие по стеклу снаружи.

– Выбралась… поискать еды.

Подозрение зашевелилось в нем, загудев, словно ветер за окном. В какой-то миг их совместного путешествия он начал различать малейшие оттенки ее голоса. Этот он распознавал прекрасно: София использовала его, когда лгала.

– Он добыл золота, сколько хотел? – едва слышно спросила она. – Вступительный взнос?

– Да, и даже чуть больше, чтобы заплатить людям за молчание о тайнике, – подтвердил Николас. – Старик считает, что астролябия уже у него в кармане, и заставил нас перевезти запасы в другие места. Хочет иметь к ним доступ, когда снова изменит временную шкалу.

София кивнула, поглаживая пальцем верхнюю губу.

– Логично… Так, значит, все закрутилось? Ты в итоге смог убедить его взять тебя с собой на торги?

Изначально старик хотел идти один с маленькой группой охраны. А Николасу поручалось приглядывать за домом, отбивая любые возможные нападения Тернов. Николас полагал, что на самой деле какая-то часть Сайруса просто не решалась полностью доверять ему после того, что случилось с Эттой, и не хотела подпускать Николаса близко к астролябии.

Однако играть на его страхе перед грабителями или подосланными убийцами оказалось намного легче, чем они думали.

– При его подозрительности мне не составило большого труда привить ему мысль, что, возможно, ему нужен я, чтобы следить за охраной, следящей за ним. Учитывая разницу во времени в 12 часов, Айронвуд хочет выступить отсюда не позднее десяти утра. Я бы задержался, по крайней мере, на десять минут, на случай, если Айронвуд затаится около прохода, чтобы посмотреть, какие его ждут соперники. Но я найду способ заставить его двигаться дальше.

– А какое у старика настроение? Как он с тобой обращается?

В самой отвратительной манере: как с блудным сыном.

– Как будто последних нескольких лет просто не было. Говорит только о своем торговом флоте. Врет и мечтает на одном дыхании – сколько я наслушался про несметные богатства и власть, которые мне предстоит унаследовать, да как манипулировать окружающими, чтобы их сохранить. Но я-то точно знаю, что он хочет спасти свою первую жену, а я лишь кресло грею.

По правде говоря, если капиталы старика поражали воображение, то от его коллекции редких книг, кораблей и шедевров искусства в разных эпохах просто перехватывало дыхание. И Николас не мог отрицать, что было весьма волнительно обнаружить себя рассевшимся при свечах за заваленным яствами пиршественным столом вместе с ближайшими советниками и доверенным людьми старика после того, как раньше ему едва ли доверяли мыть за ними тарелки.

София напевала что-то, не отрывая задумчивого взгляда от окна, по которому скребли раскачивающиеся на ветру ветки деревьев. С проворством и силой человека в три раза старше, Николас встал с кровати, превозмогая пронзающую спину боль и покалывание в венах. Он и так чувствовал себя на пороге лихорадки, беспамятства, а когда долго держался на ногах и не спал, все еще обострялось. Используя кровать как опору, он подошел и встал прямо перед нею.

– Теней вокруг не видела?

– Нет, – ответила София. – Теперь, когда все знают, где астролябия, думаю, они наконец-то потеряли к нам интерес. Но если уж Айронвуд так и не смог найти ни одного укрытия ведьмы, то сомневаюсь, что смогут они.

София по-прежнему не глядела на него, но теперь он сам мог видеть ее. Темный круг вокруг здорового глаза, кожа нездорового цвета. Она либо провела слишком много времени под холодным дождем, либо что-то причиняло ей сильную внутреннюю боль, настолько глубокою, что страдало тело.

– Это все? – спросил он. – Я рад, что у тебя все в порядке, но… я думал, мы договорились, что без крайней необходимости встречаться слишком рискованно.

София не ответила, лишь, встав, стала отжимать полы своего огромного плаща, словно готовясь уйти.

– Ты прав. Было… глупо приходить сюда. Думаю, – точнее, думала, – нам следует обсудить, что случится в Японии. Я постараюсь подобраться к группе Айронвуда, которая пойдет на торги, как можно ближе. Если найдешь кого-то с меня ростом, сделай все возможное, чтобы переместить его или ее в самый хвост. А я попробую отделить жертву от остальных и стащить мантию, которую, по слухам, Белладонна заставляет всех надевать, чтобы торги шли анонимно.

Попробую. В единственном числе.

– Звучит довольно просто, – медленно проговорил он, ожидая продолжения.

София уткнулась взглядом на тыльные стороны ладоней, прикусив нижнюю губу. Сделав шаг вправо – она любила прохаживаться взад-вперед, – девушка резко дернулась, услышав скрип половицы, и замерла на месте.

– София, – спокойно начал Николас. – Ли Минь не ищет никакую еду, признайся.

Девушка сглотнула, спустя мгновение покачав головой. Воздух застыл у него в легких.

– Она жива?

Опустошение на ее лице пронзило даже самые онемевшие части его души. София успела приобрести болезненную бледность, какую он привык видеть у людей, близких к тому, чтобы завершить свои земные дела. Она покачнулась, и Николас на негнущихся ногах шагнул вперед, усаживая ее обратно на стул. Его тело заговорило на десятке языков агонии сразу, но он все же опустился перед нею на колени, хрустя суставами от напряжения. На секунду перед глазами поплыли черные круги, и ему пришлось крепко зажмуриться, чтобы прогнать их.

Открыв глаза, он увидел слезинку, срывающуюся со щеки девушки, словно дождевая капля.

– Что случилось? – с мукой в голосе спросил он. – София, пожалуйста, скажи, что случилось.