Мы встретили врага в полдень, когда спустились с длинного пологого холма, поросшего высокими деревьями. Неожиданно между стволами мелькнула стрела и воткнулась в торф прямо перед шедшим впереди Саграмором. Он поднял руку, и Артур приказал остановиться.

— Не вынимайте мечей! Просто ждите! — прокричал он. Навстречу нам вышел небольшой, человек шестьдесят или семьдесят, военный отряд саксов. Их широкогрудый предводитель шествовал под стягом вождя, украшенным оленьими рогами с лоскутьями порыжелой человеческой кожи.

Вместо доспехов саксы окутывали себя мехами, в густой поросли которых мог застрять и самый тяжелый меч. Вождь намотал вокруг шеи черный меховой воротник, а плечи и бедра облачил в продубленную кожу и полоски меха. На талии у него висел длинный меч, а в руке сверкало излюбленное оружие саксов — топор с широким лезвием.

— Вы заблудились? — рыкнул он. — Или устали от жизни?

Саксы в железных и кожаных шлемах с топорами в руках стояли полукругом, ощерившись стеной щитов. Некоторые держали на поводке огромных собак, похожих на волков. Этих свирепых псов боялись больше, чем самих саксов.

Мы с Артуром остановились в нескольких шагах от воинственного сакса. У нас не было ни копья, ни щита, а мечи покоились в ножнах.

— Мой лорд Артур, защитник Думнонии, пришел к вам с миром, — сказал я по-сакски.

Вождь, на которого произвело впечатление имя Артура, с любопытством разглядывал его, потом обратился ко мне:

— Ты сакс?

— Родился саксом. Но я бритт.

— Может ли волк быть жабой? — криво ухмыльнулся вождь. — Почему бы тебе опять не стать саксом?

— Потому что я поклялся служить Артуру, — ответил я.

— Для жабы, — рявкнул вождь, — ты неплохо квакаешь. Я — Фердиг.

Я никогда о нем не слышал, но не преминул сказать:

— Слава о тебе заставляет наших детей видеть ночные кошмары.

Он довольно рассмеялся.

— Отлично сказано, жаба. А кто наш король, знаешь?

— Элла, — сказал я.

— Не слышу тебя, жаба!

Я вздохнул.

— Бретвалда Элла.

— Правильно сказал, жаба.

Фердиг был явно доволен.

Мы, бритты, не признавали титула бретвалда, но я хотел смягчить вождя саксов.

— Бретвалда, — продолжал Фердиг, — в нескольких часах отсюда. Ответь, жаба, зачем я должен беспокоить его?

— Мы принесли бретвалде больше золота, Фердиг, чем ты можешь мечтать, — сказал я. — Золото для твоих людей, для ваших жен, для ваших дочерей, хватит даже вашим рабам.

— Покажи, жаба.

Открыться саксам было большим риском, но Артур подвел Фердига и его людей к мулам и показал набитые до отказа мешки. Вид наших всадников на огромных лошадях был настолько устрашающим, что Фердиг, не вымолвив ни слова, взял три золотые монеты и пообещал рассказать о нас бретвалде.

— Вы будете ждать у Камней, — приказал он. — Придите туда к вечеру, и мой король придет к вам утром.

Это значило, что Элла уже знал о нашем присутствии и догадался, с чем мы явились.

— Ждите с миром, — сказал Фердиг, — пока бретвалда не решит вашу судьбу.

К вечеру мы добрались до Камней, и я впервые увидел огромное кольцо. Мерлин часто говорил о нем, а Нимуэ слыхала о силе Камней, но никто не знал, кто их сделал и почему огромные отесанные валуны были поставлены широким кругом. Нимуэ, уверенная, что только боги могли выстроить такую громадину, без передышки пела молитвы перед безмолвными серыми монолитами, чьи вечерние тени длинными темными полосами тянулись по бледному лугу. Каменные колонны, окруженные рвом, были перекрыты массивными глыбами, а внутри этой тяжеловесной аркады, перед плитой алтаря, словно на страже, стояли широкие плиты. В Британии было немало подобных каменных кругов, но ни один из них не был так величав и таинствен.

Мы с изумлением бродили среди этих густо поросших лишайником камней, многие из которых наклонились или даже упали, а на остальных еще можно было прочесть выбитые римские имена и цифры.

Каменный круг окружали леса, и мы привезли на мулах дрова для костров. За восточным горизонтом поднимался дым дальних огней, и мы понимали, что это саксы. Наш костер горел ярко, словно на праздник Бельтен, но тени от языков пламени, метавшиеся по каменным колоннам, рождали в нас тревогу. Наши часовые, вцепившись в древки копий, реагировали на каждый шорох, на каждый порыв ветра со стороны могильных курганов. Но ни человек, ни собака, ни вурдалак не беспокоили спящих.

Артур не спал. Он поднял меня, и мы вместе медленно и молча шагали вдоль внешнего крута больших камней.

— Я уже был тут однажды, — внезапно нарушил он молчание.

— Когда, лорд? — спросил я.

— Десять лет назад, а может, одиннадцать. — Он пожал плечами. — Меня привел сюда Мерлин. — Он указал на плиту алтаря. — Здесь, Дерфель, Мерлин дал мне Каледвулх.

Я непроизвольно глянул на ножны, прорезанные узором крест-накрест.

— Благородный подарок, лорд, — сказал я.

— Тяжкая ноша, — вздохнул Артур. — Мерлин взамен потребовал от меня делать то, что он прикажет. И я подчинился. Отправился в Беноик и там, глядя на Бана, понял, что король равен самому беднейшему своему подданному. Бан был очень мудрым, но совсем не практичным. — Артур улыбнулся. — Я должен был научиться стать и тем и другим.

— Королем?

— Правителем, — твердо сказал Артур. Он снова умолк и долго смотрел на спящих под плащами солдат и каменную плиту в центре круга. — Мерлин заставил меня раздеться и простоять на этом камне всю долгую ночь. Шел дождь, дул холодный ветер; он не умолкая пел заклинания, а меня заставил все это время держать меч на вытянутой руке. Сначала рука горела как огонь, а потом просто онемела, но он не позволял мне уронить или даже опустить Каледвулх. Я держал, пока он призывал мертвых быть свидетелями его дара. И они пришли, Дерфель, шеренги мертвецов с пустыми глазницами в ржавых шлемах, мертвые воины, явившиеся из Иного мира, чтобы увидеть данный мне меч. — Он покачал головой. — А может, мне приснились эти изъеденные червями тени. Я был молод, ночь долгая, а Мерлин умел наполнить видениями молодую душу, вселить в нее страх перед богами. Зато он научил меня тому, как вести за собой людей, как внушать им уважение к власти полководца и как драться в битвах. Он поведал мне о моем предназначении, Дерфель. — Артур снова умолк, его вытянутое лицо мрачно светилось в сиянии луны. Затем он печально улыбнулся. — Все это чепуха.

Последние слова он произнес так тихо, что я еле расслышал.

— Чепуха? — удивленно переспросил я.

— Я должен отдать Британию, вернуть ее богам.