Выйдя из ванны, она приказала закутать себя в грубую простыню, специально нагретую у огня, и энергично растереть. От душистых благовоний, которыми обычно умащивали ее перед посещением супруга, Екатерина на этот раз отказалась.

– Нет, сегодня это все ни к чему.

К приходу Генриха Екатерина всегда надевала свои самые красивые и яркие платья, но сейчас решила облачиться в самое простое, серых тонов. Камеристки быстро одели и причесали королеву. Холод плотного шелка вызвал у нее озноб.

– Вам нездоровится, Ваше Величество?

– Нет, нет. Все в порядке. А вот и король. Оставьте нас.

Дверь в покои королевы открылась.

Камеристки, сделав короткий реверанс, вышли.

Слезы внезапно покатились по щекам Екатерины. Она закрыла глаза.

– Ты плачешь? – удивился Генрих, ведь слезы на лице жены он видел крайне редко.

– Мне надо срочно уехать, – еле сдерживая рыдание, прошептала она. – Заболел Луи…

– Серьезно?

– Наверно… Франсуаза де Конте и ее муж Жан д’Юмьер срочно вызывают меня. Они не тревожили бы меня, если бы это было несерьезно. Я вдруг испугалась, мне страшно, Анри.

Он сел возле нее, взял руки жены в свои.

– Не беспокойся, ты же знаешь, Диана внимательно следит за здоровьем наших детей. У них лучшие гувернеры, а кормилица Луи ухаживает за ним, как за своим сыном.

При упоминании о Диане Екатерина вздрогнула. Даже в этот момент Генрих думает о своей любовнице!.. Но Генрих не заметил недовольства жены…

– Когда ты едешь?

– На рассвете…

– Хорошо, договорились… Если что, дай знать… Я тоже постараюсь приехать…

– Анри, – тихо произнесла она, – Франциск тоже беспокоит меня, он слишком хилый для пятилетнего ребенка.

Генрих смущенно закашлялся и встал. Подойдя к окну, он смотрел на падающие листья, медленно кружащиеся в свете фонарей, освещающих Лувр. Ему хотелось поскорее уйти от жены к Диане, но любимая женщина срочно уехала в Ане, чтобы превратить замок и сад в истинное жилище богов, достойное богини и ее рыцаря. Ради Дианы он готов был забыть обо всех и обо всем. Генрих не заметил, как к нему неслышно подошла Екатерина и вздрогнул от ее прикосновения. Она стояла перед ним, положив руку ему на плечо.

– Нам нужны здоровые сыновья, Анри, – напомнила она мужу о его долге короля.

Генрих обреченно кивнул. Его лицо стало мрачным и смущенным. Она чувствовала, что эта неприятная обязанность тяготит его. В этот вечер она была рада, что Генрих быстро покинул ее.

Екатерина находилась в том состоянии, когда мыслями она была уже в дороге, которая вела ее к маленькому сыну… Тяжелое предчувствие лишило ее сна.

Время приближалось к полудню, когда королевский эскорт приблизился к башням Амбуаза.

– Приехали! – прокричал сверху стражник.

Носилки с королевой проехали по мосту и, миновав ворота, очутились во дворе.

На пороге замка появилась Франсуаза де Конте в черном с головы до ног. У нее было бледное лицо с набухшими веками. Она медленно двигалась навстречу вышедшей из носилок королеве.

Екатерина, забыв о правилах этикета, стремительно бросилась ей навстречу.

– Что случилось? Как Луи?

Глухо застонав, пожилая дама, не дойдя несколько шагов до королевы, зарыдала.

Отчаяние этой женщины оглушило Екатерину, и она поняла, что худшие ее предположения подтвердились.

В замке царила глубокая гнетущая тишина. Слуги, одетые в черное, скользили, как тени, боясь поднять голову. Маленький Луи, которому судьба уготовила, едва родившись, заболеть корью, окончил свою земную жизнь. Екатерина, потрясенная этой новостью, оцепенела. Затем, собравшись с мыслями, приказала немедленно отправить гонца за королем.

В сопровождении гувернеров, кормилицы и свиты по широкой галерее со сводчатым потолком королева прошла в часовню. В центре часовни находился помост, обтянутый черным бархатом с золотом. На нем покоился крохотный мальчик в парадном костюмчике из голубого бархата. У ног его находилось изображение королевского герба. Четыре воина в блестящих латах стояли по углам смертного ложа, застыв как статуи. Целый лес восковых свечей придавал часовне торжественный вид.

Екатерина подошла к помосту, на котором покоился Луи. Она с трудом решилась поднять глаза на застывшего в вечной неподвижности сына с крохотными ручками, сложенными на груди. Какое безумие было лишать его материнской ласки. Она опустилась на колени.

Согнувшись под тяжестью своего горя, Екатерина закрыла лицо руками и долго плакала. Страшное озарение, что все ее дети будут обречены на короткий земной путь и умрут раньше нее, заставило содрогнуться. Она боялась своих предчувствий. Слишком часто они сбывались!..

Всю ночь, забыв об усталости, Екатерина провела в часовне в молитвах.

Король через два дня примчался в Амбуаз.

– Луи был красивым мальчиком. И так похож на тебя, – разрыдалась Екатерина, стоя рядом с мужем у гроба сына.

– Кормилица сказала, что Луи отчаянно боролся за жизнь, – промолвил удрученный Генрих и заплакал.

Двор погрузился в траур. Смерть маленького принца глубоко опечалила короля.

Он был безутешен.

Через неделю после похорон Луи Генрих пришел к своей жене. Он был внимателен и нежен: королю нужны были новые сыновья. Екатерина, любуясь красавцем мужем, подумала, какой счастливой она могла бы быть, если бы Генрих любил ее, а не Диану. Если бы…

Вскоре король, верный своей даме, умчался в Ане. Стоило Диане де Пуатье поманить его, он тотчас потерял голову!.. В такое время!.. Екатерине было тяжело – муж оставил ее наедине со своим горем. Как грустно сознавать, что ты не нужна своему супругу, что его сердце принадлежит другой женщине!..

Соперничество между двумя всемогущими кланами Гизов и Монморанси, подогреваемое изобретательной на интриги фавориткой, грозило превратиться в лютую ненависть. Причин к этой ненависти у Монморанси, которого Екатерина, как и Гизов, не любила, было более чем достаточно. В сложившейся ситуации мудрая и дальновидная Екатерина желала коннетаблю, в преданности которого Генриху она не сомневалась, одержать верх над могущественными соперниками. Она чувствовала, что Гизы вскоре могут стать опасными для правящей династии Валуа.

В Париже, как и в Лондоне, пристально следили за развитием болезни английского короля Эдуарда VI. Ни у католички Марии, ни у протестантки Елизаветы не было неоспоримых прав унаследовать власть. Кроме них на английский трон могла претендовать племянница Гизов Мария Стюарт, королева Шотландии, ставшая невестой пятилетнего дофина Франциска.

Сразу же по прибытии ко французскому двору эта драгоценная девочка, отличавшаяся от детей французского короля отменным здоровьем, была окружена ревностной любовью и заботой герцогини де Валентинуа, которая не собиралась перепоручать будущую королеву Франции, Шотландии, а возможно, и Англии, заботам Екатерины.