Он что, любовниц там запер? Он же никогда…

На площадке внизу Элор остановился. Вздохнул. Тремя взмахами рук снял защиту с массивных двустворчатых дверей. Они начали открываться…

Развернувшись, Элор рванул наверх, ухватил меня за руку и потащил за собой.

– Эло-о-орчик, это было нечестно! – нёсся вслед грозный зов Вейры, и у меня прямо чешуя вылезла, захотелось сбежать подальше, хотя обращалась она не ко мне.

Вокруг поднялось золотое пламя, нас с Элором швырнуло друг на друга и выплюнуло на дорожку перед столовой.

Да-да, и Элор по-прежнему был в одних только панталонах.

* * *

Нам повезло: до телепортации обратно в дом возле столовой никто не появился. И нестандартный поступок Элора возымел положительное действие: когда мы невольно предстали пред светлые очи двух злых и одной вежливо недовольной драконессы, в высказывании недовольства они были почти деликатны. Оказывается, Элор сказал, что в сокровищнице их ждут подарки, а вместо этого коварно запер.

И они даже не потребовали этих обещанных подарков.

Похоже, сидение в сокровищнице сказывалось на драконессах весьма положительно. Нет, в самом деле!

Правда, на мой взгляд, лучше бы они пошли на свадьбу Огнада и Клэренс и отвлекали Элора от Валерии.

И вот с этой точки зрения предусмотрительность Элора не радовала.

– Зачем ты их запер? – спросила я по пути в административный корпус.

Задумавшись, идущий на полшага впереди Элор признался:

– Не знаю, что на меня нашло. Просто вдруг все эти споры, придирки показались такой глупой тратой времени…

Время… Внутри всё разом похолодело: его у Элора могло оставаться немного.

– …и я просто не нашёл в себе силы как-то это решать. – Он задумчиво посмотрел на административный корпус. – И вся эта возня с местными проблемами тоже пустая трата времени… Ладно, ты иди, а я попробую вразумить отца и вернуть нам управление ИСБ.

– Вернуть нам? – переспросила я, помня, что он вроде как сам отказывался.

– Да, отец не оценил мой выбор заместителя. Так что в следующий раз, если буду вызывать, являйся незамедлительно. – Он отступил на несколько шагов и исчез в золотом пламени.

Время… оно идёт, а принц Линарэн до сих пор ничего не придумал.

Накативший с этой мыслью холод поселился в каждой клеточке тела.

На аллее я осталась одна… Подумав, зачерпнула магии из кристалла и телепортировалась в Нарнбурн. Мне срочно нужно было ещё одно белое покрывало!

И я нашла, причём довольно быстро. Обратная телепортация сожрала много, но сокровище важнее! Дрожа от нетерпения, я ворвалась в комнаты Элора, миновала гостиную, ввалилась в спальню…

Моего сокровища там не было!

Выронив замену, я бросилась обыскивать комнаты, но…

Элор куда-то спрятал моё сокровище! Он… он…

Я зарычала. Только это не помогло.

Он что, догадался, что я попытаюсь вернуть моё чудесное покрывало?

Или просто сразу отнёс его во дворец?

Если догадывался, то в башне я мою радость не найду.

– Аа-р-р-р!

Опять гневный вопль-рычание не помог.

«Ладно, надо проявить разумную осторожность, усыпить бдительность, а потом ударить… в смысле, украсть», – я покачала головой: воровать собираюсь, как Элор свои пёрышки.

– Р-р-р!

Постелив новое белое покрывало у себя в комнате, я взялась складывать подаренные покрывала (десять штук!): будет что под Элора подкладывать, и уж эти покрывала он отнять не сможет, потому что они – подарки мне.

* * *

Сегодня, как назло, в Академии дел практически не было, из-за этого возникало обманчивое ощущение, что можно не торопиться, и меня то и дело холодили мысли об ограниченном времени Элора, о том, что моё сокровище может сейчас мокнуть или как-то иначе портиться, ведь никто не позаботиться о сокровище лучше его дракона. Ожидание разговора с Дарионом вплеталось в это всё лёгким раздражением.

Даже если он не собирался оправдываться в опеке Валерии.

Даже если он не собирался выспрашивать меня о мотивах Элора.

Элором в моей кровати он точно должен поинтересоваться, несмотря на невозможность сексуальной близости. А я объяснять не хотела. И врать тоже.

В обеденный перерыв в дверь постучали. Я как-то сразу поняла, что это Дарион, хотя полагала, он зазовёт меня вечером для разговора в менее официальной обстановке.

– Войдите!

Это действительно был он. Слегка помятый после вчерашнего, мрачный.

Дарион решительно подошёл к креслу для посетителей и за миг до того, как сесть, наложил на нас звуконепроницаемый щит.

На этом его решительность будто кончилась. Тревожно скрипело под Дарионом кресло, а он сцепил пальцы и как-то странно смотрел на меня.

Молчал.

Я не понимала, почему немного злюсь на него, хотя принимаю его мотивы.

Аранским нужна избранная для наследника. Дариону хочется обратный билет во дворец.

Всё более чем прозрачно, его действия разумны. Он и мне местечко возле потенциальной избранной аккуратно выбивал.

И всё же было чувство, будто что-то не так, у событий какая-то неведомая подоплёка.

Наверное.

Я не могла сказать точно, не могла даже объяснить, в чём причина этого смутного предчувствия.

– Что ты от меня скрываешь? – прямо спросила я.

Иногда прямолинейность – лучшее оружие.

Едва заметно улыбнувшись, словно получил долгожданный вопрос, Дарион неловко потёр лоб:

– Сейчас я не могу тебе об этом сказать.

– Почему?

Он посмотрел на меня так грустно, с таким сожалением… вздохнул. Поднявшись с натужно скрипнувшего кресла, Дарион обошёл стол и присел рядом со мной на корточки. Даже так наши лица оказались почти на одном уровне. Нездоровая бледность не портила его немного грубоватой, но эффектной красоты.

– Ри, я люблю тебя. Может, я не умею это правильно выражать, не могу помочь тебе справиться с прошлым, порой просто не знаю, что делать, как поступить, как реагировать на твои поступки. Но я очень тебя люблю. И я хочу, чтобы ты помнила об этом, если вдруг возникнет ситуация, в которой может показаться, что я задумал что-то дурное…

Он говорил искренне. От таких разговоров чешуя полезла, я вглядывалась в тёмные глаза Дариона, но это не давало ни малейшего понятия о его чувствах. И тогда он просто снял свой ментальный амулет, позволяя почувствовать и его безмерную нежность, и безмерную печаль, и всё это с нотами тревоги, волнения и ощущения, что совершает большую ошибку.