— Я? — Отчаявшись справиться с наростом, череп раздраженно ударил клешней, подняв в воздух облачко рыжей пыли: — У нас ты начальник, — поднявшись вверх он подлетел к Сэму: — Я-то что? Слуга, помощник…

— Тогда вот что, — встав, Люциус метким выстрелом лопнул очередного смельчака, готовящегося взять разбег в очередной попытке заскочить наверх.

— Пииип! Пиииииии! — Угрожающе пропищали серые зрители внизу.

— Угу. Конечно! — Ответил им он, посылая в толпу несколько импульсов.

— А ты к комиссару смотаться можешь? — Сделав ещё несколько результативных выстрелов, повернулся он к черепку: — Передашь ему — мол так мол и так, помощь нужна. Как думаешь, поможет?

— Не пойду. — При упоминании типа в черном, сервитора, прямо-таки передернуло, если так можно сказать о летающем черепе с тонкой лапкой снизу: — Он же меня пристрелит! Как дезертира! Смерти моей хочешь?!

— Так уж и пристрелит? Мы же — свои?!

— У комиссаров своих нет, — покачал лапкой его спутник: — У них даже матерей нет — они делением плодятся!

— Типа шутка? — Сняв шлем и бросив в его нутро перчатки, Сэм помассировал лицо.

— Типа нет! — Сердито отрезал сервитор: — Помоги лучше — постучал он клешнёй по наросту: — Открыть надо.

— Зачем?

— Надо!

— Перебьёшься. Тебе надо — ты и возись, отдохнуть хочу.

— На том свете отдохнёшь! — Зависнув перед его лицом, черепок, повёл рукой вокруг: — А не будешь слушать — скоро там и окажешься.

— Все мы там будем, — меланхолично зевнув и закинув руки за голову, он вытянулся во весь рост, бесцельно рассматривая далёкий потолок.

— Будем-будем… Только вот я, как-то не спешу. — Вновь оказавшись над лицом Сэма, дрон, чуть снизившись, постучал клешнёй по металлу: — Ты хоть знаешь — на чём лежишь?

— А имеет смысл? — Скосив глаза он присмотрелся к ржавому наросту — теперь, когда часть покрывавшей его грязи отвалилось, он принял вид достаточно большого гриба, опиравшего свою шляпку на толстую — почти с его торс, ножку: — И на чём я лежу?

— Это же Носорог!

— Да хоть крокодил, — пожал плечами он, переворачиваясь на живот и, нацелив лазган на продолжавшую свой хоровод толпу, прорубил в ней неширокую просеку, выпустив с десяток коротких очередей. С писком, истолковать который можно было только как обещание нелёгкой смерти, кровавая полоса затянулась новыми бойцами, продолжившими свой бег по кругу.

— Хоть два крокодила, — уперев подбородок о ладонь, Сэм постучал пальцем по броне транспортёра — память, резко пробудившись, немедленно подсунула ему короткую справку по этой машине — бронированному транспорту на шесть бойцов в силовой броне: — Нам-то что с того?!

— Помоги! — Сервитор, вернувшись к наросту, память, услужливо подсунула Люциусу на только технические характеристики, но и общий вид машины и теперь, по-новому взглянув на ржавый гриб, он опознал в нём верхний люк, ведший в отсек с десантом, вновь принялся долбить лапкой по рычагу, блокировавшему доступ в отсек.

— Нахрена? — Сев, Сэм обнял колени руками: — Там же хлам один — наверняка эти, — мотнул он головой за борт: — Всё что было — сожрали. Или — переломали, или — загадили…

— А вдруг не всё? Нельзя сдаваться! Помоги!

Поняв, что так легко от своего спутника не отделаться, Сэм подошёл к люку: — И что делать?

— Вот это, — постучал плоским пальцем по изогнутому рычагу тот: — Откинуть надо.

Причина, обрекавшая все попытки сервитора на неудачу, была видна невооружённым глазом — его плоские, напоминавшие плоскогубцы клешни, просто соскальзывали с рычага, рассчитанного на хватку нормальной человеческой ладонью.

Провернув недовольно скрипнувший рычаг, он, поморщившись, откинул люк — эти простые действия вызвали неприятный скрежет, от которого у него заныли зубы и отошёл в сторону, предоставляя возможность сервитору скользнуть в черноту проёма, что он и проделал, немедленно послышалось напомнив темноту неразборчивым бормотанием, влажным чавканьем и металлическим лязгом.

— Принимай! — Из тёмного провала выдвинулась и начала расти вверх длинная, окованная металлом, палка. Перехватив её, Сэм извлёк наружу здоровенный — почти с него ростом топор, чьё широкое, полукруглое лезвие занимало почти треть оружия.

— И вот ещё, — показавшийся над срезом люка предмет, больше всего напоминал плоский походный ранец — сходство портили только два цилиндра, размещённые у верхней его части и больше всего похожие на маленькие ракетные двигатели.

— Вот! — Довольным тоном произнёс сервитор: — А кое-кто — сомневался! Надевай! — скомандовал он, залетая Люциусу за спину.

— Ты погоди… — Продолжая крутить в руках ранец, Сэм развернулся, ловя взглядом своего спутника: — Это хоть что и зачем?!

— Ранец. Ракетный. Прыгать. — Терпеливо, как ребёнку, пояснил череп: — Надевай!

— Ааа… — Цеплять на себя нечто, по корпусу которого разбегались ржавые полосы, Люциусу совсем не хотелось, да и память, до того исправно снабжавшая его сведениями об антураже этого мира на сей раз хранила глухое молчание: — Ааа… Не рванёт? — поскрёб он пальцем бурую полосу.

— Не должно, — задумчиво произнёс его спутник и, хлопнув его по ладони своим манипулятором, рявкнул: — А ну надевай! Нечего ковырять — рабочий он!

Ранец, стоило только Сэму, при помощи сервитора, примостить его у себя на спине, прирос к броне — всё же это был мнимый мир, где многие детали, в отличии от реального, опускались, а на забрале шлема высветилась новая иконка, изображавшая струю пламени бившую вниз.

— Ага… Готово, — подтвердил статус нового оборудования череп, получавший информацию напрямую от брони Люциуса: — Теперь — топор.

— А что с ним? — Наклонившись и подобрав громоздкое оружие, Сэм несколько раз взмахнул им, примериваясь к балансу: — Топор как топор…

— Скажи, — нырнув вниз и выхватив древко из его ладоней сервитор поставил его вертикально: — Ты из принципа игнорируешь здравый смысл, или у тебя к нему личная неприязнь?

— Че-го?!

— Это — силовой топор, си-ло-вой. Понимаешь?

— Эээ… Нет?

— Батарейку поменять надо. Это же не дубина, горе ты моё… И откуда вы только такие берётесь?!

— Батарейку?

— Во имя Золотого Сна! Аккумулятор из лазгана достань!

Отщёлкнув прямоугольный блок, благо знания об устройстве этой винтовке прочно сидели у него в голове, Сэм протянул его черепку, но тот, издав презрительный свист, качнул головой, продолжая удерживать топор: — И как ты себе это представляешь? Рука у меня одна — и та занята!

— И что делать?

— Раскрой. Вынь. Потом отвинти крышку, — рукоять топора наклонилась в его сторону, демонстрируя массивное навершее на конце топорища: — Вставь. Завинти. Всё ясно?