– Смешно выгляжу, да? – поинтересовалась Клер. Руки безнадежно утонули в камзоле Леверна, и он хмыкнул, не высказав ехидное замечание. – Я не жалею о поцелуе, – выпалила она без предупреждения, и Леверн поперхнулся. Его сестренка, которую ему пора отвыкать так называть, шагнула вперед, уверенная, что ее не перебьют. – Я не думала, что в нашей жизни настанет день, когда ты меня поцелуешь. И даже если такое вдруг произойдет, я точно знала, что откажу. Что никогда не увижу в тебе кого-то большего. И это работало. Мы жили все вместе, и я клянусь, что любила тебя ничуть не меньше, чем Аля. Но как так получилось, Леверн? – Ее голос дрогнул. – Почему ты стал человеком, которого всегда так мало? Откуда эта жадность, которая грызет меня, почему я все еще ненавижу Нереиду, которая была с тобой? Я так хочу тебя обнять, но как мне смотреть тебе в глаза, если…

Леверн не стал ждать. Один шаг – и Клер в его руках, одна секунда – и слова растаяли на губах. Под ногой что-то хрустнуло – похоже, он раздавил золоченую маску.

– Мне действительно нужно научить тебя молчать. А еще лучше – слушать, – прошептав прямо в ее губы, укорил рыцарь. Леверн, чувствуя, что он словно парит над землей, назидательно добавил: – Я считаю, что это привилегия мужчины: первым открывать свои чувства. Но ты умудрилась обогнать меня даже в признании. Как после такого мне тебя впечатлить? – Он нехотя отпустил подругу и отодвинулся к окну. Как бы то ни было, он скажет то, что собирался.

– Мы уедем отсюда, – сообщил Леверн со всей серьезностью. – Ты видишь этот дом в последний раз. После того как ритуал свершится, мы обязательно навестим матушку. – Помолчав, он уверенно добавил: – Я попрошу у нее твоей руки.

Спустя минуту молчания Леверну все же пришлось спуститься с небес на землю. Клер прижала руки ко рту, и ее молчание казалось отнюдь не радостным. Испуганно и едва слышно она произнесла:

– А Аль?

– Руки Альваха я точно просить не буду, – не сдержался рыцарь, по-мальчишески улыбаясь. Но улыбка мигом исчезла. – Клер, – с опаской начал он. – Ты против?

Леверн отошел от окна и оказался рядом с ней. Внутри никак не мог замолчать чужой голос, шептавший, что его обманули. Где он ошибся? Разве в ее глазах была не любовь? Учащенное биение его сердца казалось слишком громким, и понадобилось волевое усилие, чтобы вернуть его в привычный ритм.

– Как… как я могу… – В горле пересохло, и Клер нервно сглотнула, пряча глаза. – Как я могу выйти за тебя? Идеальный мир для меня, семья, счастливая жизнь, пока Аль и не живет вовсе: изо дня в день тенью, мыслями в прошлом? Он обрек себя на существование в стороне, забыл, чего хотел от жизни. Считает, что со своим недугом будет в тягость любой, даже самой обычной девушке. Разве можем мы забыть о нем и лелеять свое счастье?

Клер, потянувшись вверх, положила ладони на лицо Леверна – она видела, что секунду назад он был счастлив. Чутье подсказывало, что она вновь ходит по грани, а потеря Леверна – последнее, на что она согласится.

– Я думал… Не-е-ет, – протянул Леверн. – Да вы оба сошли с ума! – не веря, выкрикнул он и схватил Клер. Его пальцы больно впились в ее плечи. – Почему никто из вас не слышит, о чем я прошу! Послушай, что ты говоришь! Будешь ждать счастья брата до скончания века? Аль не хочет никого в своей жизни! Не тебе расплачиваться за его одиночество, начни уже принимать его выбор! Перестань цепляться за него, будто маленький ребенок! Выходи за меня, и у Альваха наконец появится больше свободы – он не будет опекать тебя, он сможет жить! А там, глядя на нас, тоже захочет разделить с кем-то свою жизнь! И, к твоему сведению, я Альваха бросать не собираюсь. Я лишь хочу тебя, тебя в свою жизнь! Не как сестру, которую вижу только если повезет, не имея возможности выразить все, что лежит на сердце, а как жену. На каждый день, на каждую ночь, в нашем общем доме – чтобы ты ждала меня со службы, чтобы радовалась тому, что я жив. Отнимать тебя у брата я никогда не собирался – неужто ты подумала, что я способен на такое? – Обида, молнией прочертив его слова, сверкнула над головой Клер.

– Леверн. – Она обняла рыцаря за плечи и уткнулась головой ему в грудь. – Я каждый день благодарю Санкти за то, что ты жив. Каждый день разрываюсь в волнении и за брата, и за тебя. Это наша жизнь, такая, какой ее удалось сохранить. Все, что могу тебе отдать, – бери не спрашивая. Я давно принадлежу тебе, с того самого дня, как ты занял место за нашим обеденным столом.

Клер подняла голову, почувствовав, как пальцы Леверна путаются в ее русых волосах.

– Но не проси того, что я дать не в силах. Я едва научилась жить – для Альваха, для тебя, проклиная себя за глупость, за которую мы все расплачиваемся. Я не смогу надеть свадебный венец, перешагнув через брата. Не смогу.

Леверн, оторвав руки Клер от себя, в бешенстве отскочил к противоположной стене. Ничего из желаемого он получить не мог. И все по вине Маркуса. В нем всколыхнулась и ненависть к Альваху, порождаемая чувством, которое было ему противно до тошноты, – ревностью. Такую колоссальную любовь Клер к родному брату эгоизм рыцаря выносил с трудом. Сколько места остается в ее сердце, где живет подобное чувство? Но Леверн медленно повернулся к ней и, усмиряя гнев, как можно спокойней добавил:

– Мы еще посмотрим. Если ты так против, значит, я решу эту проблему. Надеюсь, причина единственная – никаких других оговорок я не приму. И больше даже вскользь не упоминай случай с Маркусом, иначе мне придется заставить тебя думать только обо мне. Поверь, даже Аля ты в таком случае забудешь.

Леверн почувствовал внезапно накатившую усталость. Его мечтам суждено быть мечтами еще какое-то время, но никогда, даже в самый черный день, он не откажется от них.

Шум в конце коридора привлек его внимание – рыцарь весь обратился в слух. Бряцание оружия и низкие мужские голоса, эхом доносившиеся до них, тут же заставили забыть его обо всех разногласиях. Из зала резво выскочила Церес в ворохе белых, как молоко, юбок – сестра Леверна, запыхаясь, подбежала к брату.

– Габор приехал. Маркус приказал найти тебя, отвести в покои и проследить, чтобы ты не исчез. А Фелиция говорит провести тебя и твоих друзей к запасному выходу из кухни. Мимо еще пробегал Майрон, кляня твое имя. С чего это ты всем так нужен?

Девушка, отдышавшись, уперлась руками в бока и нахмурилась. Церес не могла понять, как Леверну удалось всего за пару дней разогнать застывшую тишину поместья, но была ему благодарна – азарт от происходящего компенсировал всякое ее недовольство.

– И кого намереваешься послушать?

Леверн стиснул челюсти – времени оставалось совсем мало.

Адалин едва стояла на ногах, в ушах гудело, и она терялась в происходящем. Только что рядом кружились служанки, но вот они уже бесшумно уходят, впуская в полутемные покои командира. Часами ранее Винсент заверил ее, что на маскарад уйдет не более пяти минут – им всего-то и нужно, что показаться милорду. Только вот Адалин в последнее время минуты стали казаться часами агонии; но она не собиралась сдаваться.