Ясное дело, укрепление позиций Андропова не всех радовало. На него усилились атаки. Кто-то из его противников, может, Черненко, а может, Тихонов, который понимал, что в случае, если Андропов станет во главе партии и государства, он вряд ли долго удержится в кресле Председателя Совета Министров, использовал самый веский аргумент — тяжёлую болезнь Андропова.

Как рассказывал Е. Чазов, в последних числах октября 1982 года, после встречи с кем-то из них, ему позвонил Брежнев:

— Евгений, почему ты мне ничего не говоришь о здоровье Андропова? Как у него дела? Мне сказали, что он тяжело болен и его дни сочтены. Ты понимаешь, что на него многое поставлено и я на него рассчитываю. Ты это учти. Надо, чтобы он работал.

Главный кремлёвский врач ответил, что не раз ставил в известность и его, и Политбюро о болезни Андропова. Она действительно тяжёлая, но вот уже 15 лет её удаётся стабилизировать применяемыми методами лечения и его работоспособности за этот период могли бы позавидовать многие здоровые члены Политбюро.

— Я всё это знаю, — оборвал Брежнев. — Видел, как он в гостях у меня не пьёт, почти ничего не ест, говорит, что может употреблять пищу только без соли. Согласен, что и работает он очень много и полезно. Это всё так. Но учти, ты должен сделать всё возможное для поддержания его здоровья и работоспособности. Понимаешь, вокруг его болезни идут разговоры, и мы не можем на них не реагировать.

Знал об этой своеобразной акции и Андропов. Буквально накануне ноябрьских праздников 1982 года он позвонил Чазову весьма встревоженный и сказал:

— Я встречался с Брежневым, и он меня долго расспрашивал о самочувствии, о моей болезни, о том, чем он мог бы мне помочь. Сказал, что после праздников обязательно встретится с вами, чтобы обсудить, что ещё можно сделать для моего лечения. Видимо, кто-то играет на моей болезни. Я прошу вас успокоить Брежнева и развеять его сомнения и настороженность в отношении моего будущего.

Чазов ждал звонка, но до праздников Брежнев не позвонил. А 10 ноября, после трёх праздничных дней, он скончался.

Многие долгожители Старой площади рассказывали мне, что растущая популярность Андропова в народе вызывала раздражение у его противников. Они пытались принизить значимость новых подходов, использовали его любые, даже мельчайшие промахи, искали и создавали ему врагов. Причём это делалось тонко и расчётливо.

Андропов знал о творимых кознях. Чазов приводит любопытный разговор на эту тему.

«Они пытаются, — сказал он как-то мне, — найти хоть что-нибудь дискредитирующее меня. Копаются в моём прошлом. Недавно мои люди вышли в Ростове на одного человека, который ездил по Северному Кавказу — местам, где я родился и где жили мои родители, и собирал о них сведения. Мою мать, сироту, младенцем взял к себе в дом богатый купец, еврей. Так даже на этом хотели эти люди сыграть, распространяя слухи, что я скрываю своё истинное происхождение».

Но Андропов был опытным мастером интриги, умел стойко держать удары. Козни противников не выводили его из привычного равновесия. Он мыслил по-крупному, тонко учёл, что фаворитов в истории не любили никогда и никто. Кроме самих владык. Подчёркнутое внимание и любовь Брежнева к своему преданному чиновнику и партийному слуге Черненко воспринимались в душе «соратниками» в Политбюро очень болезненно. Андропов умело подогревал эту проявляемую всеми ревность, его люди делали всё для того, чтобы было видно: Черненко — больной царедворец и, кроме усердия, льстивости и преданности к патрону, ничем особенным не обладает…

И самое главное, Андропов заручился поддержкой маршала Д.Ф. Устинова. Теперь в треугольнике Партия — КГБ — Армия два элемента реальной силы были полностью на его стороне. Для верности Устинов после консультаций с Юрием Владимировичем переговорил с Черненко и предложил именно ему, возможному кандидату в кресло генсека, самому (!) выдвинуть на пост Генерального секретаря ЦК… Андропова. Это был мудрый аппаратный ход, и Черненко, выслушав Устинова, понял, что проиграл, и согласился, хотя Н.А. Тихонов готовился выдвинуть его, Константина Устиновича. Черненко понимал, что обращение Устинова к нему было согласовано среди основных влиятельных членов Политбюро. Отказаться выполнить просьбу маршала значило проиграть окончательно…

М. Горбачёв:

Горбачёв впоследствии отыгрался на Кириленко. Его выставили старым маразматиком, посмешищем в глазах людей. Оклеветали сына. Запущенная тогда легенда о сафари в Африке гуляла по всем средствам массовой информации. Сын Кириленко вынужден был несколько раз опровергать лживые публикации. Ложь попала даже в воспоминания Майи Плисецкой.

9 августа 1994 года газета московской интеллигенции «Вечерний клуб» опубликовала фрагменты из только что вышедшей тогда в издательстве «Новости» книги Майи Плисецкой, в том числе отрывок из главы «Как нам платили».

Через несколько дней после выхода газеты редакция «ВК» получила письмо от А.А. Кириленко, которое она привела полностью.