песню, и сквозь зубы процедил: «Мы всегда говорили: освобождение трудящихся от угнетения не может быть принесено извне: они должны сами, своей борьбой… научиться решать новую историческую задачу… есть люди, которые думают, что революция может родиться в чужой стране по заказу, по соглашению. Эти люди либо безумцы, либо провокаторы…» (ПСС. Т. 36. С. 446, 457). Запомним эти слова, которые, как показали последующие события, были предназначены сугубо для внутреннего употребления, ибо инициатива создания в начале марта 1919 года Коминтерна напрочь опровергает вышеприведенный отрывок из речи 27 июня 1918 года на IV конференции профсоюзов и фабзавкомов Москвы. И на все последующие до смерти годы Бог, видимо, лишил его разума, если судить по тому неистовству, с которым он предавался безумству внешнеполитических авантюр. Хотя, временами на него находило просветление (видимо, Бог пытался вразумить, надеясь наставить на путь истинный, но большевистский Талейран был невменяем), и, опять же для внутреннего употребления, он мог брякнуть 19 марта 1919 года на VIII съезде РКП(б): «Не путем насилия внедряется коммунизм» (ПСС. Т. 38. С. 162), чтобы через год снова впасть в безумие: «Великие вопросы жизни народов решаются только силой» (ПСС. Т. 41. С. 375).

Уважаемый читатель! Как ты думаешь, в эпоху термоядерного оружия вопрос о мире можно решить силой?!

Возвращаюсь к Коминтерну.

Необходимость создания такой организации диктовалась неуверенностью большевистских главарей в успешности завершения своего авантюристического эксперимента по захвату и удержанию власти. Требовалось будоражить пролетарские массы Европы и Америки интригами, подкупом, широкой пропагандой с целью проявлять пролетарскую солидарность российскому рабочему классу, осуществляющему социалистическую революцию; митингами, забастовками и вооруженной борьбой следовать примеру своих российских братьев, не дать мировому капиталу задушить молодую Советскую республику и свергать своих угнетателей. С помощью большевистских агентов, рассеянных по всей Европе, удалось в значительной степени активизировать борьбу западноевропейского рабочего класса, обнищавшего за годы Первой мировой войны. Где-то возникли советские республики, где-то шли баррикадные бои, широкого размаха достигла забастовочная борьба.

В целом борьба была полна драматизма и то, что в ней большевистские главари расценивали как успех, для международного рабочего движения оборачивалось поражением. Но о нюансах этой борьбы лучше всего рассказать словами известнейшей активистки западноевропейского рабочего движения русской социалистки А. Балабановой, почти неизвестной в большевистской России и преданной большевистским паханатом забвению. Но не забытой историей. Вот коротко о ее работе в международном рабочем движении на русскую революцию с Лениным и бегстве из большевистской России.

Балабанова и К. Цеткин весной 1915 года организуют женскую конференцию в Берне (Швейцария) против войны. В резолюции конференции патологический раскольник Ленин через женщин-большевичек (Крупская и др.) предложил призвать к немедленному организационному разрыву с большинством в действующих социалистических и рабочих партиях и образованию нового интернационала, к превращению империалистической войны в гражданскую. Ленину не удалось разрушить единство, его резолюция не прошла (Балабанова А. Моя жизнь борьба. Мемуары русской социалистки 1897–1938. М.: Центр полиграф, 2007. С. 139–140).

5 сентября 1915 года открылся съезд социалистов Европы в Циммервальде (Швейцария) 35 делегатов, от России большевики, меньшевики, эсеры (8 человек), ими командовал Ленин. Герой раскола вновь предложил внести в резолюцию призыв к гражданской войне, разрыву со Вторым интернационалом и созыву Третьего. Раскольническая поправка не прошла. Был избран рабочий орган из четырех человек: Грим и Нэн от Швейцарии, Моргари и Балабанова от Итальянской социалистической партии (указ. соч., с. 145–146).

Необходимо указать, что Балабанова, как меньшевики и Плеханов (в 1910-е годы окончательно избавившийся от народовольческих рудиментов), стояла за путь пробуждения, воспитания и сознательной борьбы широких рабочих масс за свои права, а большевики-ленинцы всегда стояли за преобразование общественного строя путем переворота заговорщической группой (указ. соч., с. 149–150).

После Февральской революции Балабанова встала в ряды активных защитников русской революции. По настоянию Ленина она с июля 1917 года стала из Стокгольма популяризировать эти идеи на Западе, прося активной поддержки рабочих Запада в претворении лозунгов «Долой войну!», «Мир народам!» и т. п.

После захвата власти Ленин требовал от Балабановой еще более активной пропаганды окончания войны и проявления международной солидарности рабочих с русской революцией, активизации борьбы против капиталистов собственных стран. На продвижение этих идей Ленин советовал Балабановой денег не жалеть. «Тратьте миллионы, десятки миллионов. В нашем распоряжении много денег» (указ. соч., с. 183).

Балабанова считала, что способы, с помощью которых рабочие освобождают себя, не спускаются сверху. Они должны быть выработаны самим рабочим движением, то есть должны быть результатом социалистического воспитания масс, и потому полагала, что пропагандистская компания в пользу мировой революции не нуждалась в таких громадных деньгах. Но доводы Балабановой не возымели на Ленина необходимого действия, и большие суммы денег стали поступать для оплаты большевистских агентов подстрекателей мировой революции, классовых конфликтов (указ. соч., с. 184).

Обилие денег вскоре породило коррупцию в рядах международного рабочего движения, ставшего составной частью Коминтерна (указ. соч., с. 185).

В первой половине 1918 года Балабанова встретила Дж. Рида при его возвращении из России в США, где он должен был работать на большевистское движение. Ближайшим результатом его деятельности стал раскол американской социалистической партии с образованием партии коммунистической (указ. соч., с. 185).

Коммунистические партии зарубежных стран создавались Радеком со штабом при Комиссариате иностранных дел из военнопленных, вступивших в партию из-за льгот и совершенно незнакомых ни с рабочим, ни с коммунистическим движением, ничего не знавших о социалистических принципах. При отправке на родину они снабжались большими суммами денег. Попытки Балабановой доказать Ленину, что подобные волонтеры нанесут только вред, например, в Италии, Ленин жестко парировал: «Для развала партии Турати они вполне годятся». И вот таких «солдат удачи» «новый интернационал стал плодить, как мух» (указ. соч., с. 220, 221).

Обильное снабжение различных структур западного общества в первые годы российской катастрофы денежными средствами соответствовало внешнеполитическому курсу кремлевского паханата, стремившегося такими методами значительно расширить социальную базу своих сторонников, вовлечь их в активную стачечную и вооруженную борьбу со своими правительствами и вызвать у населения западных стран элементарную утилитарную зависть к жителям Совдепии: «Наверное, хорошо живет там народ, коль позволяет своим правителям тратить такие деньжищи!» В этом же ключе необходимо рассматривать и требования ленинского руководства к послам советской страны жить в роскоши (указ. соч., с. 200). Внешними проявлениями такой роскоши были часто практикуемые послами встречи с представителями широкой западной общественности в советских посольствах с обильными угощениями. Думаю, подобные лукулловы застолья среди испытывающего послевоенную материальную нужду европейского населения затуманили немало голов западного обывателя, порождая негативные рефлексы относительно собственных правительств, побуждая к активному участию в борьбе с ними.

Демонстрируемая на