Сойер улыбнулась.

– Моя бабушка часто говорила мне – бабочки порхают, когда рядом ангелы летают.

Волна эмоций захлестнула меня, когда бабочка взмахнула крыльями и перелетела на надгробие Лиама.

Ее бабушка была права.

– Судя по тому, как долго ты там пробыла, я предполагаю, план сработал? – спросила Сойер, когда я выскользнула за дверь.

Я вздрогнула.

– Да.

Она была права: заставить Томми проболтаться оказалось суперлегкой задачей – он выложил все, как только я убедила его, будто ненавижу Джейса, и включила свое… очарование.

Возможно, обезболивающие, под которыми он находился, тоже сыграли свою роль. Не говоря уже об очень ограниченном диапазоне движений, учитывая, что одна из его ног – в шине Беллера, а рука в гипсе.

Сойер осторожно посмотрела на меня.

– Готова идти?

Я подавила очередную дрожь, засовывая телефон в карман джинсов.

– Определенно.

Теперь, когда у меня есть доказательства, единственное, что мне остается сделать, это отправить их Джейсу.

Хотя…

Я остановилась.

– Ты не сможешь высадить меня у булочной?

– Конечно. Я не знала, что у тебя сегодня работа.

– Нет, я не работаю. Просто хотела попросить миссис Дикинсон об одолжении.

Благодаря миссис Дикинсон, которая настояла на том, чтобы научить меня печь, потратив на это последние пять часов, я добралась до дома Джейса почти к полуночи.

Сердце выпрыгивало из груди. Я положила флешку и маленькую корзинку с качори на его крыльцо.

Я ничего не могла сказать или сделать, чтобы избавить его от боли, и знала, что мы никогда не сможем быть вместе, учитывая все, что выплыло на поверхность.

Но я хотела, чтобы Джейс знал: девочка, с которой он растоптал качори на детской площадке в одиннадцать лет…

Всегда будет любить его.

Каждым мелким, разбитым кусочком ее сердца.

– Ты уже два дня пялишься на эту корзинку с качори и дуешься, – заявил Коул, врываясь в мою спальню.

Я свирепо глянул на него.

– Тебя стучать вообще уч…

– Ух ты, вы только посмотрите на это. Он жив! – закричал Оукли.

Черт возьми. Я не в настроении для этого дерьма.

Развернувшись в своем компьютерном кресле, я оказался лицом к ним.

– Убирайтесь. Вы оба.

Боль вспыхнула в глазах Оукли, а затем он разозлился.

– Пошел ты, придурок. Ты не ответил ни на один из моих телефонных звонков, и в школе тебя всю неделю не было. – Он пригрозил мне пальцем. – Я требую объяснений.

Я поднял бровь.

– Насколько я помню, моя мать мертва. – Подняв средний палец, я развернул свой стул обратно. – Если ты не кормишь меня или не трахаешь, то я ни хрена тебе не должен.

Позади меня фыркнул Коул.

– Я думаю, это значит, что мы должны позвать сюда Дилан.

Крошечные волоски у меня на затылке встали дыбом при упоминании ее имени.

– Валите на хрен.

Сосредоточившись на экране компьютера, я набрал новую строку кода.

Но потом экран стал черным… потому что Оукли выдернул вилку от моего монитора из розетки.

– Какого черта, придурок? Я вообще-то…

– Мне плевать. – Нахмурившись, он указал на Коула. – Мы беспокоимся о тебе, парень.

– Я в порядке.

– Нет, это не так. – Проведя рукой по лицу, он сел на край моей кровати. – Я думал, вы с Дилан сами разберетесь со своим дерьмом, но, похоже, этого не происходит.

– Вау, отличное наблюдение, Капитан Очевидность.

Мы с Дилан не можем разобраться в нашем дерьме.

Его слишком много.

– Ну, как бы то ни было, она тоже несчастна, – сообщил он мне. – Вчера она первый раз за столько времени пришла в школу, и то только потому, что мой папа психанул и Кристал заставила ее пойти. – В его глазах мелькнула грусть. – Она почти не разговаривает со мной… ну не так, как раньше. Все, что она делает, это ходит на работу и навещает могилу Лиама.

Я хотел напомнить ему, что, возможно, желание разговаривать отсутствовало у нее из-за того, что он трахнул ее тетю, но его последняя фраза эхом отозвалась в моей голове.

Я сглотнул комок в горле.

– Она навещает Лиама?

Даже я не могу заставить себя ходить туда чаще двух раз в год.

Коул сел рядом с Оукли.

– По словам Сойер, она была там каждый день на этой неделе… и извинялась. – Его лицо исказилось. – С той самой ночи твоего дня рождения у меня возникло чувство, будто что-то не сходилось, но когда Бьянка набросилась на нее… Я, черт возьми, знал это. – Брат посмотрел на меня. – Это было не чувство вины, Джейс… это было горе. Мне плевать, что говорит Томми, но эта девчонка ни черта не сделала Лиаму.

Его слова подобно пулям пронзили мое сердце насквозь.

Я знаю, что она этого не делала.

Боль в ее глазах… я будто снова видел Лиама в том гардеробе.

Я резко выдохнул.

– Знаю.

Вот почему я не был в школе на этой неделе.

Если я увижу ее, меня разорвет в клочья. Особенно если увижу такой расстроенной, зная, что ничего нельзя исправить.

Не могу. Иначе это снова будет предательство Лиама.

Как бы мне ни было неприятно это признавать, заставить Дилан платить за ошибочное предположение того, что она будто бы сделала, оказалось проще.

По крайней мере, тогда мне хотя бы достались маленькие частички ее, пока я пытался убедить себя, словно это нормально, ведь я защищал честь своего младшего брата.

Теперь я снова чувствовал себя опустошенным и виноватым.

Этого и заслуживал.

Я встал и снова подключил монитор.

– Мне нужно доделать работу.

Коул и Оукли обменялись взглядами.

– Чувак, серьезно?

– Серьезно что? У меня есть работа.

Компания, купившая «О.З.», поинтересовалась, могу ли я разработать продолжение. Те деньги, которые они предложили, помогут мне прожить какое-то время после окончания учебы, и я не тупой, чтобы от такого отказываться, поэтому нужно не облажаться с этим заданием.

– Ты что, шутишь? – Ноздри Коула раздулись. – То, что Дилан невиновна, для тебя ничего не значит? – Это значит, что она хороший человек, который не заслужил того дерьма, через которое я заставил ее пройти, но… – Я оборвал свое предложение прежде, чем успел его закончить.