Эва только сглотнула, она знала, что Макар говорит правду. А тот вдруг перегнулся через стол и накрыл ее ладонь своей.

— Эвочка, Алена не была беременна, никогда, у нее диагноз бесплодие. После того, как ты ей сказала, что Машка моя, она поняла, что проблема в ней и прошла обследование. И я не спал с ней с тех пор, как ты снова появилась в моей жизни, — Эва хотела выдернуть руку, но он не дал. — Я и в Таиланд с ней не полетел, мы вообще вместе не отдыхали после свадьбы, ни разу. Ей донесли, что я поселил тебя в материном доме, и она вернулась, остановилась в отеле и следила за мной. А когда я уехал, пришла тебя шантажировать. Видео, которое она показала тебе — старое, я сказал ей, что хочу развестись, и она решила действовать. Я виноват в том, что оставил тебя одну, без охраны, что не стал тебя искать, но Зоя сказала, что тебя увез на машине мужчина, и я решил, что ты снова меня бросила. Если бы ты хотя бы в том письме написала правду, я бы землю рыл, чтобы тебя найти.

— Нет, Макар, — покачала головой Эва, — ты слишком порядочный в своем стремлении делать правильные вещи, даже в ущерб себе. А я слишком любила тебя, чтобы этим пользоваться. Если бы ты знал, что Маша твоя дочь, ты бы намертво привязал меня к себе, ты и так хотел привязать меня к себе просто из чувства долга, потому что был моим первым.

Макар странно дернулся, а она продолжала:

— Я правильно сделала, что ушла. Ты жил со мной, любил Алену. Женился на Алене, оказалось, что любишь меня. Может, ты сам еще не знаешь, что тебе нужно? — и добавила совсем тихо: — А мне не нужны ни полумеры, ни получувства.

— Вот теперь мне точно ясен результат теста ДНК, — невесело усмехнулся Макар, — узнаю девиз Ямпольских.

— С ним я впервые почувствовала себя защищенной. Не в том плане, что за меня готовы подраться, хотя и это тоже, а именно вот так, как в коконе, понимаешь?

— Да. И я этого ни разу не дал тебе ощутить, — горечь в его голосе можно было черпать и вывозить цистернами.

— Надо ложиться, мне завтра с утра в больницу, — Эва встала, за ней поднялся Макар, но когда она проходила мимо, остановил, обвив руками будто обручем. Развернул к свету и спросил, не сводя глаз:

— Эвочка, ты говоришь, что любила меня. А сейчас? Хоть что-то осталось?

Эва видела, чувствовала, как напряглись мышцы, к которым ее прижимали, как участилось дыхание, как гулко и ускоренно забилось сердце внутри широкой грудной клетки. Она честно прислушивалась к ощущениям, но кроме тревоги за отца в ней ничего не было. Подняла глаза и очень честно ответила:

— Я не знаю, Мак. Мне кажется, я просто разучилась это делать.

Разбудил звонок Ермака. Макару как раз такой бред снился, что этот звонок показался настоящим спасением.

— Макар Романович, Алена Петровна в себя пришла, мы с ней побеседовали немного, хотелось бы с вами обсудить.

— А Ямпольский?

— Динамика положительная, как говорят врачи. Будем надеяться.

Макар пообещал приехать в управление, принял душ и пошел искать Эву. Вчера он довел ее до дверей спальни, поцеловал в запястье и честно собрался уходить, как тут она его окликнула.

— Мак! — а когда он с готовностью развернулся, проговорила слегка виновато: — Прости, я так и не поблагодарила за то, что ты его спас. Если бы не ты, мы бы там так и остались.

Потянулась и поцеловала в щеку. Ее лицо оказалось совсем рядом, знакомый тонкий запах отозвался в подкорке, его руки непроизвольно обвили Эву и сомкнулись в замок. И как будто срослись. Все. Он не мог их расцепить, никак не мог. Он обнимал свою Эву, и его снова накрывало ощущение, что уходит все будоражащее и тревожное, блаженная истома растеклась по телу. Только бы не оттолкнула, только бы постоять вот так, совсем недолго…

Ради этого Макар был готов вынести Ямпольского еще откуда-нибудь и не один раз. Но выносить его можно было разве что из реанимации, поэтому Мак просто стоял, сцепив руки и прижавшись щекой к Эвиной макушке.

Она напряглась, уперлась руками и попробовала высвободиться.

— Пожалуйста, Эвочка, давай просто постоим, я так истосковался по тебе… Ты только в пах коленкой не бей, ладно?

Она утопила смешок ему в плечо, и Макар улыбнулся в темноту. Она не знает, любит ли его? Он поможет разобраться, теперь он точно знает, что любовь — это не вечное соревнование и не бег с препятствиями. Это когда обнимаешь, и у тебя такое чувство, что ты дома.

— Эвочка, — сказал он ей в макушку, — я, конечно, еще уточню у Арсена, когда он придет в себя, но если я правильно расслышал, он мне тебя отдал.

— Мак, — сказала она ему все так же в плечо, — он правда выживет?

— Конечно, — уверенно ответил Макар, — мы же еще не дооформили сделку. Да Ямпольский с того света придет, чтобы подпись поставить, Эвочка, ты плохо знаешь собственного отца!

— Какую сделку? — она подняла голову.

— Я ему прииски за Машку пообещал, чтобы он мне переуступил отцовство.

— Я думала это шутка! — она продолжала неверяще разглядывать его лицо.

— Эвочка, — Мак постарался быть как можно убедительнее, чтобы незаметно вернуть ее на место, — с такими вещами не шутят. Мы вчера подписали предварительное соглашение, и документы ушли в работу.

— Но ведь Арсен уже знал, что он мой отец!

— Ты сама слышала, он считает прииски своими и даже успел завещать их Машке. И конечно, мы все доведем до конца.

— Это не честно, Мак! Что скажет твой отец?

— Мой? — удивился Макар. — А что он скажет? Он же мой отец, Эвочка, он отдал мне все, мне и Каролине, и я тоже все отдам Машке. И тебе. Если ты захочешь, — добавил он, не давая ей возразить и снова обнимая, ощущая знакомый трепет, который и не надеялся уже ощутить.

Макар готов был так простоять до утра. Если опереться спиной о стену и уложить себе на грудь Эву, это вполне может сойти за совместную ночь. Но Эва явно не собиралась ночевать на пороге собственной спальни, и ему пришлось уступить.

Руки легче было оторвать, чем расцепить, но Мак все же выпустил Эву, целомудренно поцеловал в лоб и еще постоял под дверью некоторое время. Можно было и здесь улечься, конечно, но день обещал быть бурным и насыщенным, так что выспаться все же следовало.

Думал, что не уснет, будет до утра ворочаться и обдумывать услышанное, да какой там — уснул как убитый, стоило лишь головой коснуться подушки. И теперь отправился на поиски, благо, в выключателях надобность отпала.

***

Он нашел Эву по ароматам, доносившимся из кухни, она готовила завтрак, а Машка рядом раскрашивала нарисованный на альбомном листе цветочек. Макар застыл на пороге, очарованный представшей его взору картиной. Он прислонился плечом к дверному проему и смотрел на свою настоящую семью. Как часто ему снились эти две девочки, что они у него есть, он ведь где-то глубоко внутри всегда знал, что девочка Эвочки и его девочка…