И только сейчас Макар вспомнил, что у него пока еще есть жена, которая тоже была в особняке Маркелова. К счастью, он не настолько озверел, чтобы желать ей смерти, наоборот, пусть живет, кто-то же должен за все ответить. Ермак ясно сказал, Ямпольского надо обелять и делать жертвой, а как ни крути, взрывное устройство дал Алене Арсен.

Макар уточнил у Бессонова, что у бывшей жены с лицом. Оказалось, той осколками зеркальных панелей посекло лицо, шею и плечи, к тому же она неудачно упала, сломав ребра и руку. А вот здесь Мак пожалел, что это не Алена лежит там с дырой в грудной клетке, как раз Ямпольский точно бы пережил подпорченный фасад.

Он не был кровожадным, он предпочел бы видеть бывшую жену на скамье подсудимых, а не на кладбище, вот только в свете последней полученной информации выходило, что Арсен ему практически родственник. А родственников, конечно, жальче.

— Это очень хорошо, что Алена не пострадала, — серьезно ответил Макар, — у меня на нее далеко идущие планы. Думаю, она не успела вам сообщить, что документы на развод уже в работе? Для начала я оставлю ее без денег, а затем я намерен ее посадить.

— Что за новости, Демидов, ты соображаешь, что говоришь? — Бессонов принял грозный вид. — Что значит посадить, да кто тебе даст?

— Генеральный прокурор. Алене не стоило путаться с Маркеловым. И покушаться на жизнь моей дочери тоже не стоило. И участвовать в похищении сестры не следовало. Сожалею, мне некогда, зато вас уже ждут. Уверен, вы получите исчерпывающие ответы на все вопросы, — и Макар указал в сторону идущих к ним людей Ермака.

— Какой дочери, какой сестры… — Бессонов растерянно оглядывался, но Мак не стал дальше объяснять. Бывший тесть мужик толковый, как только его введут в курс дела, сразу все поймет и сообразит, чью сторону выгоднее принять, а ему надо найти Эву.

Эва сидела на кушетке в коридоре перед входом в операционный блок, обхватив себя руками и уставившись в одну точку. Лицо, руки и одежда были в кровавых пятнах и разводах, и если бы Макар не знал, точно решил бы, что кровь ее собственная. Впрочем, где-то так оно и было.

Однако, несмотря на объяснения Ермака, Макар не собирался принимать родство Арсена и Эвы без результатов теста ДНК. Ну в самом же деле, двадцать первый век, все взрослые люди, а выводы сделаны на основании родимого пятна? Ну не бред? Вон у Макара тоже есть родимое пятно, правда, в таком месте, которое Ямпольскому уж точно видеть не суждено. Но это же не значит, что они родня!

Вроде бы и вспомнил Арсен девушку, с которой у него двадцать два года назад была связь, но определенно здесь могла дать ответ только мать Эвы… Внезапно бросило в холодный пот — а при каких обстоятельствах Арсен увидел пятно у якобы дочери? И стало совсем мерзко, когда Мак понял, при каких именно.

Арсен поклялся, что между ними ничего не было, и Макар безоговорочно поверил, лживыми клятвами на пороге в вечность не бросаются, а в то, что Ямпольский выживет с такой раной и таким количеством потерянной крови, верилось слабо.

Он хорошо помнил, как накрыло Ямпольского, когда они с Эвой вернулись со своего неожиданного и такого улетного свидания. До сих пор в позвоночнике кипяток разливался при одном лишь воспоминании об этом свидании. Тогда Арсен наверняка ничего не знал, потому и готов был рвать зубами за свое. И решил силой получить желаемое? Нет, лучше об этом не думать.

Эва по-прежнему безучастно смотрела в стену. Мак подошел, присел на корточки и принялся вытирать ей руки влажными салфетками, выданными медперсоналом. Потом переместился на кушетку и промакнул лицо, она не реагировала, просто позволяла ему это делать, как кукла. Попытался обнять — отстранилась, есть-пить отказалась.

Впрочем, это лучше, чем если бы она плакала или билась в истерике, пусть лучше молчит. Они так и просидели рядом и порознь, пока из операционного блока не вышел доктор — плечистый, крепкий, Мак скорее подумал бы, что он мясник, а не хирург. Или боксер. Доктор-боксер коротко сообщил: сделали что могли, но врачи не боги, так что теперь все зависит от организма пациента.

— Вам лучше выспаться и отдохнуть, будем надеяться, с вашим мужем все будет в порядке.

Макар завис от этого «муж». Чудом удержался, чтобы не начать доказывать, что это он муж, а тот, кого они оперировали — отец, а не муж. И наконец-то понял, как дико желает, чтобы это оказалось правдой, и Ямпольский в самом деле оказался отцом Эвы, да кем угодно, лишь бы не мужем.

Эва снова опустилась на кушетку и обессиленно свесила руки, зато стоило появиться начальнику охранки Ямпольского, Алексею кажется, тут же оживилась.

— Давайте я отвезу вас домой, — сказал тот мягко, присаживаясь рядом, и Эва вдруг всхлипнула, а потом разрыдалась, вцепившись ему в рукав и уткнувшись в плечо.

Тот неловко гладил ее по руке, а Макар чувствовал себя полным отстоем. Она совсем ему не доверяет, его Эвочка, и готова искать утешение у кого угодно, только не у него. Что ж, заслужил, но молча смотреть на это Мак не собирался.

Подошел, поднял на руки и коротко бросил облегченно вздохнувшему Алексею.

— Моя машина на парковке возле вашего подвала, ее нужно забрать, и я сам отвезу Эву.

***

Оказавшись в доме, Эва первым делом ушла в душ, а Макар быстро осмотрел ее комнату. Открыл дверь в гардеробную, которая оказалась общей, а оттуда дверь в другую спальню. Легкий аромат мужского парфюма указывал, что спальня Ямпольского — лишнее подтверждение тому, что они с Эвой не спали вместе. Интересно, сколько еще Макару понадобится доказательств, хотя даже Ермак несколько раз ненавязчиво подчеркнул в разговоре о фиктивности брака Ямпольских.

Макар вернулся в спальню Эвы, на туалетном столике лежал альбом с фотографиями. Уселся в кресло, начал лениво листать. Маленькая девочка, сначала совсем крошка, потом забавный бутуз. Машка тоже такой была, сколько же он пропустил всего вдали от своего ребенка…

Мак так задумался, что не заметил, как вернулась из душа Эва, подошла и встала за спиной.

— Он понял, когда посмотрел этот альбом и увидел мои детские фотографии.

— Что именно увидел? — Макар затаил дыхание.

Вместо ответа Эва указала на фото девочки в купальнике под пальмой с обезьянкой.

— Мне мама сказала, что у моего отца такое же родимое пятно, как и у меня. Если бы не татуировка Арсена, я бы сама давно поняла.

— Ты говоришь, брак был фиктивным, — ревниво заметил Макар, — где ты могла его видеть голым?

— Так мы в одном доме живем, Макар, — удивленно взглянула на него Эва, — конечно, я сто раз видела Арсена без рубашки. И в тренажерном зале, и после душа, мы вообще в свадебное путешествие на Сейшелы ездили. Господи, почему же я раньше не присмотрелась к этому его тигру…

«Спокойно, Демидов, дыши ровно и глубоко. Это было фиктивное свадебное путешествие. На Сейшелы. Конечно. И здесь Ямпольский выходил из тренажерного зала весь очень фиктивный…»