Вторая атака была проведена практически сразу. Лишь стоило взрывам стихнуть, как зов вновь раздался над городом, и маги спустили с цепи своё морское чудовище.

Кракен. Жуткий монстр подводного мира. Гигантский осьминог с дюжиной мощных щупалец. Я не видела, как именно он отбивается от новой атаки, защищая наш замок, лишь слышала жуткие хрусты и хрипы болотников, которые попадались ему на пути. Маги на сторожевой башне принялись бросать в атакующих стеклянные хлопушки. И вновь раздались оглушающие взрывы.

Хейды нервничали, перья давно встали дыбом на холке, и мне с трудом удавалось сдерживать их порывы. Они чувствовали зло и стремились с ним расквитаться. Но рано. Еще слишком рано. Не стоит раньше времени выдавать себя и тратить силы.

Кракен погиб во время четвёртой атаки. Его захлёбывающийся в собственной крови рёв еще долго будет приходить ко мне во сне. Хлопушки заканчивались.

— Пора, — скомандовал Райан, ловко залезая на Вира.

Мы послушно оседлали своих Хейдов.

— Все всё помнят? С сырой силой не играть, как почувствуете холод, сразу же прекращаете. Хейдов риску не подвергать. Перевёртышей прикрывать.

Мы стрелами взмыли в небо. Одновременно с этим раскрылись тайные ходы, из которых с громким рёвом выбежали перевёртыши. Я старалась не думать, что там среди этой толпы моя семья, друзья и просто знакомые. Все маги выбрались на стены, сверху запуская заклинания на болотников.

Начался ближний бой.

— Матушка — Богиня, защити нас грешных, — прошептала я, когда сквозь облака смогла полностью разглядеть поле боя.

Когда-то ровная зелёная поляна была сплошь в ямах и рытвинах, которые словно страшные раны полностью избороздили всё вокруг, а серый пепел, оставшийся от болотников, которые попали в ловушки и под обстрел хлопушек, витал над землёй жутким облаком. Но рассмотреть толком было сложно из-за бесчисленного скопления болотников, которые потоком хлынули из ближайшего леса.

— Вперёд, Ару, — скомандовала я, привычным движением вызывая магические плети.

Сила болезненно покалывала на всё ещё чувствительных руках и холодила кожу, но я почти ничего не замечала, упрямо сжав губы.

Кровь бурлила от напряжения и предвкушения. Я хотела участвовать в этой войне, хотела отомстить им за Диану и Зипа, за сотни других невинных жителей Империи.

Задача нашей летучей пятёрки состояла в том, чтобы уничтожать ахтанов при выходе из лесной полосы, не давая им всем скопом наваливаться на перевёртышей.

От соприкосновения с сырой магией болотники моментально сгорали и осыпались пеплом на землю. Эльяр был прав, когда говорил, что организм, дабы минимизировать воздействие стресса, очень быстро привыкает к страшному и жуткому. Еще три месяца назад при виде того, как деформированное белокожее тело быстро рассыпается в прах у меня на глазах, не оставляя после себя даже костей, я бы вряд ли смогла сдержать рвотные позывы. Но сейчас я настолько отстранилась от происходящего, что лишь отмечала всё происходящее краешком сознания, полностью сосредоточившись на выполнении задания.

Взмахи плетьми, взрывы от хлопушек, которые не мог заглушить льющийся над поляной и городом зов, и ненавязчивый запах гари.

Первое время я еще смотрела вниз, пытаясь разглядеть хоть кого-нибудь в этом беспорядочном клубке тел. Вот отец с братьями и дядей Айроном клином влетели в толпу болотников, раскидав и уничтожив одним махом десяток монстров. Вот то шустрое белое пятно точно была Дамина. Только у снежной лисицы был такой чудный мех, который за пару минут борьбы стал грязно-бурым. От того как она бесстрашно бросалась на врагов, как рычала и скалила клыки, мне стало даже немного не по себе. А быстрая серая тень, которая злобно выла, вгрызаясь в ахтанов — мама. Мало кто мог выстоять против иссонской волчицы, особенно, когда она была в бешенстве. Видела я и Ягуара, в который раз поражаясь грации, силе и ловкости его прыжков, когда перевёртыш стремительно бросался на врагов, сверкая зелёными глазами.

Небольшая передышка, когда, пролетев над полем боя, Ару взвился вверх для нового захода. Мы поднимались, а Киан и Тарк спускались с новыми зарядами, принимая эту жуткую эстафету. У меня появилось несколько секунд для того, чтобы убрать плети и вцепиться в перья Хейда, давая возможность рукам отдохнуть от использования сырой магии.

Новый заход, резко вставший на дыбы Ару, тела болотников пронзили огромные ледяные перья-стрелы… и новый пепел, который тут же разметал ветер.

Там под пушистыми облаками, где ярко светило летнее солнце было так спокойно, что щемило от тоски сердце. Здесь не было этого жуткого запаха пота, крови, тины и серого пепла, который укрыл душным пологом всю землю, не давая нормально дышать.

Легкая передышка не только от силовых плетей, но и от рычанья перевёртышей, из-за чего кровь стыла в жилах. От постоянных взрывов, сбрасываемых магами со стен хлопушек, и нечеловеческих воплей ахтанов, от поля боя с оторванными кусками тел болотников и неподвижных тел перевёртышей, которые уже больше никогда не встанут, и от пепла, который падал и падал на них, будто снег.

«Не думать об этом. Нельзя. Иначе сорвусь!»

Наше кружение не прекращалось ни на минуту. Я почти не смотрела по сторонам, чувствуя каждую из четырёх своих птичек и зная, что с их наездниками всё хорошо. Иногда замечала краем глаза, как они стрелой пролетали мимо меня, сея смерть и ужас в ряды болотников.

Этот порочный круг всё не кончался. Короткие перерывы отдыха уже не помогали согреться и восстановиться рукам, пот застилал глаза, и очень хотелось пить. Я старалась не смотреть на заледеневшие руки, которые уже побелели от холода.

«Нельзя отвлекаться, нельзя себя жалеть, другим сейчас не легче».

Непослушными пальцами я достала из кармана последний согревающий заряд и раздавила его в руках. Тепло болезненным жаром опалило занемевшие кисти рук до самых костей, на глазах выступили слёзы. Ару сразу же напрягся и беспокойно глянул на меня, паря в воздухе.

— Всё нормально, — проглотив слёзы, пробормотала я, а пальцы продолжали дрожать от волн тепла и жара, которые накатывали, пытаясь уничтожить холод и облегчить мои страдания.

Мы всё ещё были над облаками.

Опустив взгляд, я увидела, какими безобразно красными стали мои руки, как всего за пару минут они отекли, став толстыми и неповоротливыми, как посинели ногти…

— Удручающее зрелище, — хмыкнула я, пошевелив пальцами. — Но, по крайней мере, холод отступил — и, стерев краем рукава слёзы, скомандовала Ару вновь лететь вниз.

Плети я активировала перед самой землёй, до последнего пытаясь отсрочить этот момент. Словами не описать ту боль, которую испытала от контраста горячей кожи и холодных силовых плетей.

Глухо засновав, зашипела, покрываясь с ног до головы липким потом, который лился уже на глаза, перекрывая обзор и приходилось бить наугад.