– В подростковом возрасте многие так думают, – улыбнулась Ольга Алексеевна. – Но это обычно проходит. Когда приходишь к гармонии с собой, то и общество перестает казаться безликим врагом.

– А как прийти к гармонии с собой? – спросила Женя.

– Для этого нужно время. Иногда…

– Общество потребления – это отстой, – перебила Ольгу Алексеевну Алина, – Оно ничего не дает.

– Так иди жить в хиппи-коммуну, – сказала Соня.

Все замолчали, глядя на нее.

– Что? – спросила Алина.

– То, что слышала. До того как ты стала общаться с Троллем и его друзяшками, ты вполне нормально относилась к обществу потребления. Да и сейчас вы все не в хламидах ходите, а в новых шмотках.

– Ну нам вообще-то надо одеваться. Но я говорю о том, что надо вернуться к старому укладу жизни.

– Так биомусор или вернуться к старому укладу жизни? – спросила Соня. – Мир меняется. К старому укладу жизни не вернуться. И чего именно ты хочешь? Быть безграмотной свиноматкой?

– Сонь, ты чё? Я говорю о том времени, когда за женщиной ухаживали.

– И что это за время? – спросила Соня.

Алина отвернулась от нее и посмотрела на Ольгу Алексеевну.

Ольга Алексеевна молчала.

– Ну раньше так было.

– Когда именно так было? – опять спросила Соня, – В каких странах, в каких слоях общества? Что вообще с тобой стало?

– А что со мной?

– Ты бросила тренироваться.

– Если я буду много тренироваться, то моя фигура перестанет быть женственной.

– Тебе это Тролль сказал?

– Ой, да пошла ты! – сказала Алина.

– Отлично, – Соня кивнула. – И правда пойду. Простите, Ольга Алексеевна.

Ольга Алексеевна кивнула.

Соня взяла рюкзак и вышла из кабинета.

Алина не пошла за ней.

– Ну я ведь права? – спросила она. – Сейчас ведь ничего хорошего не происходит? В политике, в мире, везде. И вы сами говорили, что надо формировать свое мнение.

– Нельзя трактовать вещи так однозначно, – сказала Ольга Алексеевна. – Алина, ты действительно должна сама выработать свою точку зрения на происходящее. Но для этого надо знать разные мнения, из разных источников, у разных людей. Спрашивать, критически осмысливать, не принимать на веру чьи-то слова. Девяносто пять процентов людей биомусор? Почему именно столько? По каким критериям вы судите? Считаются ли биомусором дети, родившиеся у биомусора? Да, хорошо иметь собственное мнение. Но ты должна прийти к нему сама, своей головой.

Алина опустила глаза.

– А ты, Леша, что думаешь? – спросила Ольга Алексеевна.

– Мне кажется, вы отошли от той темы, на которую я сформулировал ответ.

– Скажи.

– Есть теория, что альтруизм нужен людям, чтобы взаимодействовать друг с другом. Без него цивилизация была бы невозможна. В каждом человеке есть и эгоизм, и альтруизм в разных пропорциях. Самое главное – чтобы они были оптимальны. Но оптимальность может варьироваться. Это один из миллиона критериев, которые делают каждого человека индивидуальным.

Женя хмыкнула.

– Да ладно. Все люди одинаковые.

– Да-да, – Вика закатила глаза. – Только ты у нас не такая, как все.

– А ты завидуешь? – Женя широко улыбнулась.

– Чему мне завидовать? Твоим вырвиглазным нарядам?

– Тому, что я не боюсь быть собой.

– А кто сказал, что я боюсь? – улыбнулась Вика. – Просто мне плевать, как я выгляжу. Главное – здесь.

Она указала пальцем на свой лоб.

– У всех свои заморочки, – Женя развела руками.

И они не поругались.

После факультатива мы с Викой и Женен пошли за куртками.

– Эй, Леш? Слушай, а чем тебе Шишкина нравилась? – спросила Вика.

– Да понятно чем, – сказала Женя, надевая свою ярко-красную куртку, – Она же красивая.

– Я не смотрю на физическую красоту, – ответил я.

– Да ладно.

– Серьезно, – кивнула Вика. – Мы много времени провели вместе. Он вообще на всех одинаково смотрит. На симпатичных или не очень.

– Может, у него еще просто… – Женя покосилась на меня и тут же отвернулась, – В смысле он еще… не созрел.

– О, поверь мне, – Вика хихикнула.

– Может, вы перестанете меня обсуждать так, как будто меня здесь нет? – спросил я.

– Прости, – она улыбнулась и подмигнула мне, – Так чем Шишка тебе так понравилась вначале?

– Мне она показалась умной.

– Но как? – спросила Женя, – Она же тупая, как пробка.

Это был сложный вопрос. Я не хотел однозначно считать человека тупым. Так ведь неправильно.

Поэтому я просто пожал плечами.

– Да не была она тупой, – сказала Вика, – Просто влюбилась в этого тупого Тролля и теперь все повторяет за ним.

– А раньше повторяла за Ильвес. Просто у нее нет своего мнения.

Мы вышли из класса все вместе, а я думал, что надо очень сильно любить человека, чтобы ради него отказаться от своей мечты.

Я надеялся, что это чувство взаимно.

* * *

До поездки осталось всего шесть дней. Мама была в командировке, и мы остались втроем с Игорем. Это было страшно.

Я знал, что четыре дня до маминого приезда – это немного, но Игорь странным образом действовал на время. Казалось, что в его присутствии минуты превращаются в дни. И я ждал. Просто ждал.

Наверное, я ничего никогда не ждал так сильно, как этой поездки.

В субботу я зашел в квартиру и увидел, как Игорь ударил Влада кулаком в живот. Заметив меня, Игорь сразу же вышел из нашей комнаты и направился в их с мамой спальню.

Я быстро разулся и подбежал к Владу.

– Что случилось? – шепотом спросил я.

– Я делал омлет, а он подгорел.

– Поехали со мной.

– Что? Куда?

– В Петербург. Не сейчас, а после школы. Отправь документы в какой-нибудь вуз туда. Не оставайся здесь. Уедем вместе, сможем пожить у папы.

– Да ну, это как-то неудобно.

– Ты хочешь остаться здесь? – спросил я, глядя Владу в глаза.

– Нет, но…

– Тогда поехали.

Он долго молчал, а потом пожал плечами.

Я решил, что это нечто похожее на «да».

Осталось всего шесть дней.

Шесть бесконечных дней.

* * *