Я помотал головой.

– У тебя есть какой-то вопрос?

У меня был вопрос, но я смущался его задать.

– Какой? Леш, у меня много работы.

– Можно мы поедем в Питер на майские праздники? – выпалил я.

– Кто – вы? – Мама приподняла правую бровь. – Вы с Владом?

– Да, – закивал я. – Там будет поэтический вечер, я хотел бы поехать.

– А в Москве разве таких мероприятий не бывает?

– Там знакомый человек устраивает. Я очень хочу поехать. И мы можем пожить у папы. Я как раз часть своих вещей увезу.

– Хм. А что, неплохая мысль. Но с каких это пор ты интересуешься поэзией?

– Всегда интересовался.

– Неужели? – Мама снова приподняла бровь. На этот раз левую. – А сам пишешь?

– Иногда. Редко. Бывает.

– Почему ты никогда не говорил?

Я решил не отвечать на этот вопрос.

– Может, дашь как-нибудь почитать?

– Может быть. Значит, мы можем поехать?

– Не вижу в этом никакой проблемы. Езжайте. Скажешь пане сам?

В последнее время мы с папой не общались, но я кивнул.

Скоро нам с ним придется привыкать друг к другу. Опять.

– А ты скажешь Игорю, что Влад тоже поедет?

Мама кивнула, и я ушел в комнату. Хорошо, что мне не придется говорить с Игорем. Ему точно не понравится эта идея. Ему не нравится ничего, если это связано со мной.

Я решил, что в Санкт-Петербурге я выберу себе школу сам. Что-нибудь с естественно-научным уклоном.

В одиннадцатом классе я буду думать об учебе и поступлении в вуз. И попробую учиться с минимумом четверок.

Но сейчас… сейчас я еще здесь.

* * *

В понедельник я ждал, пока появится Ольга Алексеевна. Она пришла во время третьей пары, и я успел разволноваться.

После биологии я постучал в ее дверь, и она отозвалась. Тогда я вошел в кабинет.

– Меня отпустили. Меня и Влада. Так что мы поедем на майские.

– Правда? – Ольга Алексеевна закрыла шкаф и улыбнулась, – Это замечательно. Кстати, я прочитала твои стихи.

– И? – спросил я, чувствуя, как подгибаются колени.

– Неплохо, но над многим надо поработать. Я тебе в тетрадях закладки оставила на тех стихотворениях, которые мне понравились больше остальных.

– О, спасибо, – я опустил глаза, потому что смутился, – Я пойду, меня Вика ждет.

– Подожди. Ты сколько стихотворений хочешь прочитать?

Я пожал плечами.

– Штук пять?

– Это много.

– Может, два?

– Мне хотя бы одно прочитать.

– Хорошо. Давай одно.

– Да, – я кивнул. – А когда мы поедем? Мама отпустила меня поехать первого мая. Или ночью с тридцатого апреля на первое мая. Вы уже брали билеты?

– Пока нет. Сейчас гляну.

Ольга Алексеевна достала из сумки айпад и начала что-то смотреть.

– Вы где ищете? – спросил я, чувствуя себя не в меру нетерпеливым.

– На сайте РЖД, – ответила Ольга Алексеевна и снова замолчала.

А я начал ходить по кабинету.

Примерно через две с половиной минуты Ольга Алексеевна позвала:

– Леша, иди посмотри.

Я подошел.

– Есть билеты на тридцатое апреля. Выезд в пятнадцать ровно, сидячие. Когда у тебя заканчиваются уроки в среду?

– В 14:20.

– До Ленинградского ехать минут двадцать. Так что успеем.

– Я спрошу у мамы, – сказал я и выбежал в коридор.

Я зашел в уголок для обжиманий и позвонил маме.

Она ответила после пятого гудка.

– Привет, Леш.

– Привет, мам. Есть билеты на тридцатое апреля. Я знаю, что мы учимся, но билет на пятнадцать часов, а уроки заканчиваются в четырнадцать двадцать. Мы успеем.

– А обратный билет? – спросила мама после долгого молчания.

– Обратный тоже найдем.

– Ну хорошо. Тогда узнай точную сумму, вечером я тебе денег дам.

– Спасибо, пока.

– Пока, – сказала мама и отключилась.

Мне стало так весело и радостно, что я чуть не запрыгал.

И вдруг кто-то ткнул меня в бок.

Я обернулся. Оказалось, что ко мне подошли Саша Соколов, Надя Соловьева и Гриша Зыбин. Саша и Надя шли в обнимку.

– Куда едешь? – поинтересовался Саша Соколов.

– В Санкт-Петербург на майские праздники, – сказал я.

– О, да ты модный. Я вот на Мальдивы полечу, буду дайвингу учиться, – улыбнулся Саша Соколов.

– Не боишься азотного наркоза?

– Чего?

– Ничего-ничего, – я улыбнулся ему.

– А что, ты с Веревкиной больше не мутишь? – спросила Надя.

Я пожал плечами.

– Интересно, кто кого кинул, – засмеялся Гриша Зыбин. – Ботанка или зомбарь?

– Просто в следующем году я возвращаюсь в Санкт-Петербург, и мы решили, что нет смысла продолжать наши отношения.

Откуда я, интересно, это все взял?

– Серьезно? – Надя приподняла брови.

Я кивнул.

– Это из-за Хвостова? – спросил Саша.

– Почему из-за него?

– Ну он тебе доводил, – ответил Гриша Зыбин.

– Не он один, – заметил я.

– Забей на него. Его все равно скоро выгонят, – улыбнулся Саша Соколов.

– Почему? – спросил я.

– Потому что он ни хрена не знает. Он же тупой, как пробка.

– Да, – Надя похлопала своими большими глазами. – Он у меня английский все время списывал.

– А у меня литру – улыбнулся Гриша. – А у тебя матешку. А больше ему никто не дает. Списывать, я имею в виду. Так что скоро его на фиг выгонят.

– Быстрее бы, – сказала Надя.

– Вы же с ним дружили, – удивился я. – Почему вы теперь так к нему относитесь?

– Потому что он вел себя как мудак, – ответил Гриша Зыбин. – Разве не помнишь? А потом еще оказалось, что он Надюхе изменял с той рыжей дурой.

– Ты же тоже об этом знал, – я посмотрел Грише в глаза. – И просил меня не говорить Наде.

– Что-о? – спросила Надя. – Ты знал?

– Надюш, – сказал Гриша, подняв руки. – Леха просто тупит. Все не так было.

– Так или нет? – спросила Надя, глядя мне в глаза.