камень. Жизнь его не раз сгибала. Возможно, резина. Каучук или его синтетический аналог. Можно немного согнуть, но стоило пропасть давлению — он тут же распрямлялся и принимал прежнюю форму. Сломать его еще никому не удавалось, хотя пытались многие, обманувшись в его оценке. Приняв сдержанность и спокойствие за слабость и неуверенность. Некоторые из них за это жестоко поплатились, если не жизнью и здоровьем, то нервными клетками или даже карьерой.

Но чаще, чем сталкивался с намеренной враждебностью, он находил проблемы сам. Просто лез туда, где не ждали, не чувствуя и не понимая намеков. Лез упорно, напролом, воспринимая даже десять провалов или отказов как «случайное совпадение».

Возможно, сейчас был подобный случай. Но как узнать наверняка?

Самурай принимает все решения в течение семи вдохов. Если решение не приходит, надо переключиться на что-то другое, поскольку для принятия еще не созрели обстоятельства, либо ты сам.

Но сегодня вдохов понадобилось всего четыре.

Обычно он принимал решения еще быстрее. В Индонезии, когда «Джемаа Исламийя» атаковала их позиции в ту сентябрьскую ночь, которую не пережили почти двадцать солдат и офицеров Корпуса мира и еще больше контрактных наемников, он выбрал один из планов отражения атаки базы за три вдоха. И все было сделано правильно. Дроны резерва были распределены по опасным участкам периметра, контроль за взломанными турелями, которые поливали огнем их собственные посты, был восстановлен. И даже направление контратаки он выбрал верно, грамотно поддерживая двуногую человеческую пехоту своими шестиногими, летающими и гусеничными подопечными из металла. Почти никто из террористов не ушел живым. Именно за ту операцию он был награжден.

Но у всего есть цена.

— Как ваш персональный юрист я поздравляю вас с успешным оформлением развода, — вывел его из размышлений голос Аннабель.

Сухая формальная фраза была сказана не формальным, а игривым тоном.

— Спасибо, — он налил ей вина в бокал, — Твоя помощь была неоценимой. Удалось оставить за собой на десять процентов больше, чем планировал. Ты настоящее сокровище.

«Сокровища надо искать, а беды находят нас сами», — вспомнил Гарольд изречение… возможно, свое собственное.

Аннабель слегка поклонилась, но в этом жесте было больше иронии, чем покорности. Бокал вина в ее руке казался дополнительным украшением — в тон к ее волосам и в контраст к платью.

— Вы же знаете, что я все сделаю в лучшем виде.

Они говорили по-японски, поэтому безликое английское “you” ее не ограничивало. Когда надо было продемонстрировать уважение и дистанцию или, наоборот, близость, она это делала. Если на японском она говорила как уроженка Токио, то в английском у нее было идеальное Оксфордское произношение без намека на акцент.

Сам Синохара говорил на обоих языках не так чисто. Был билингвом, но в каждом из языков имел небольшие дефекты произношения. Наверно, повлияла смена языковой среды в детстве. И он знал, что у него немного гнусавый голос. Это, как и едва-едва заметное заикание можно было давно исправить, но он не хотел отказываться от части себя.

Гарольд отпил немного вина, подцепил с тарелки кусочек тунца и немного риса, политого соевым соусом. Он ел вилкой, хотя к этому блюду и полагалось использовать палочки. Но ему были привычнее европейские столовые приборы, хотя у него уже не имелось проблем с мелкой моторикой, которые причинили ему столько неудобств в детстве. Сразу после окончания школы он прошел курс нейронной коррекции. Но хаси, палочки для еды, ему все равно казались претенциозным архаизмом.

— Ты молодец, — повторил он. — Жаль, что не можешь помочь мне с поиском объекта для “плана B”.

— Я пыталась, вы же знаете. Но пока результат отрицательный.

Гарольд замолчал и задумался. Несколько минут они просто ели свои роллы, не отвлекаясь на разговор.

Перед глазами он в это время пролистал анкеты последних соискательниц. Нет, всё не то.

— Я вижу аналогии с программой SETI и METI. Мы посылаем в космос сигналы. В пустоту. Но не знаем, откликнется ли кто-то. А если откликнется, то станет ли он другом, партнером или угрозой? Кстати, сколько мы уже посылали персональных запросов?

— Сто двадцать пять, — без запинки ответила Аннабель. — Но у вас низкий репродуктивный рейтинг. Если бы вы искали партнершу для кратковременных отношений — нашли бы уже сотню.

— Какая гадость. Ты за кого меня принимаешь? Я не клиент борделя. Уже давно. Я ищу спутницу жизни, а не знакомство на одну ночь.

— Но шансы завести семью c фертильной женщиной при таком риске генетических аномалий малы… Учитывая то, что вас считают принадлежащим к консервативной культуре. То есть ожидают от вас склонности к естественному оплодотворению.

— Надо же. Они все обо мне знают.

— Если бы вы честно написали в анкете, что согласны на искусственное с использованием Банка…

— Не согласен. И дело даже не в том, что мне есть дело до того, от чьего генетического материала забеременеет моя будущая жена. Мне просто не нравятся женщины, которые настолько прагматичны. Мне не нравится чувствовать себя на скотном дворе, быком производителем или владельцем породистой свиньи. А как же душа? Как же судьба и предопределение? Да, я жил в местности, которая подверглась радиоактивному заражению. Но совсем недолго. И это не клеймо. Да, у меня ребенок с хромосомной патологией от первого брака. Но таких рожают и пары, которые живут в экологически чистых уголках. Один ребенок на десять тысяч. Это совпадение.

— Они так не считают. Сейчас во всем мире страх генетических отклонений принимает характер фобии. Получается, что вы автоматические отвергаете большинство предложений. И все запросы, которые все-таки пришли… а их было пятьдесят два… вы тоже отклонили. Вам не понравились кандидатки. И чем тогда я могу вам помочь? — Аннабель посмотрела на него вопросительно.

— К черту этот список. Удали меня из программы. Я передумал кого-то искать.

— Хорошо. Уже удалила, — кивнула Аннабель, и ему почудилась довольная усмешка. — Я рада, что вы решили повременить с браком.

— Нет. Дело не в том, что я передумал. Просто эти женщины мне не нужны. Я давно остановился на конкретной кандидатуре. И не могу заставить себя думать о других.

— О, — улыбка сменилась растерянным удивлением. — Я о ней знаю? Она есть в списках ваших контактов?

— Да. Мы знакомы давно. Она моя коллега… или сослуживица. Мы перенесли вместе некоторые обстоятельства, что должно сближать.

— Тогда я поняла, о ком вы говорите, — довольно ядовито ответила Личная помощница. — Но я сомневаюсь в ней.

С изяществом нанизав кусочек рыбы на вилку, Аннабель проглотила его.

Они могли есть и пить уже давно. Еще в позапрошлом поколении появилась эта функция.