Сзади раздались выстрелы, и вокруг машины заплясали фонтанчики земли.

Ланка пронзительно вскрикнула, а я, не сумев вовремя вырулить на очередной рытвине, потерял управление, и джип, скрипнув последний раз тормозами, вылетел в кювет и с шипением шлёпнулся дымящимся капотом в болотную жижу.

Вокруг машины снова заплясали фонтанчики грязи, а со стороны территории, контролируемой ополченцами, загрохотал пулемёт.

Открыв дверь, я вывалился из машины с водительского сиденья и, вполне натурально схватив свою попутчицу за воротник, выволок её прямо через рычаги управления и руль на свою сторону, укрытую от невидимого стрелка. Пока было время, я вытащил из машины карабин, две трубы одноразовых гранатомётов и небольшой потёртый тактический рюкзак. Высунувшись из-за машины, увидел, как из кустов, скрывающих поворот дороги, вывернул джип, раскрашенный в защитные цвета, с ополченцем, стоящим в полный рост в кузове за крупнокалиберным пулемётом, закреплённым на мощной раме.

Машина остановилась, и боец, тщательно прицеливаясь, открыл по нам огонь короткими, скупыми очередями. В корпусе нашего джипа с неприятными хлопками появились несколько отверстий, а земля и грязная вода возле того места, где мы затаились с Ланкой, вздыбилась крупными фонтанами.

Ланка опять вскрикнула, прекрасно понимая, что убить могут-то по-настоящему.

Я, выждав, когда пулемёт замолкнет, высунулся над кромкой дороги, быстро вскинул на плечо трубу одноразового гранатомёта и, взяв чуть левее, нажал на спуск. Ощутимо грохнуло и, шипя реактивными струями, граната, оставляя за собой дымный след, улетела в сторону джипа.

Хлопнул взрыв.

Не попал, конечно, ведь целился в небольшой холм с землёй, возле которого как раз джип и остановился, причём так хитро, что его не сильно могли обстрелять наблюдатели со стороны торков, которые до нынешнего момента оставались безмолвными свидетелями нашего представления. Боец, стоявший за пулемётом, отлетел в сторону, выпал из машины на землю и так и остался лежать.

Осыпанный камнями джип ополченцев, взревев двигателем, резко сдал назад. С него выпрыгнули два бойца, залегли за камнями и стали постреливать в нашу сторону из карабинов. Я тоже несколько раз пальнул в их сторону. Набравшись смелости, они подбежали, подхватили лежащего ополченца, закинули его в кузов джипа и, пальнув для острастки в нашу сторону, скрылись за поворотом.

– Фух, – скатившись к замершей возле воды чумазой от грязи Ланке, выдал я, ободряюще улыбнувшись.

Она, блеснув глазами, в которых светилось неподдельное возбуждение от самой ситуации, снова вошла в роль испуганной генской журналистки – которая приехала писать про зверства роннийских оккупантов – и заговорила с сильным акцентом, прекрасно понимая, что нас могут слышать наблюдатели.

– Лейтенант, что будем дальше делать? Эти звери больше не вернутся?

– Не знаю. Этот район является ничейной землёй, поэтому нужно срочно уходить.

– А машина? В ней мои вещи!

– Жизнь важнее. Берите документы и самое важное, что легко можно унести. До нашего блокпоста отсюда километров десять.

Ланка ещё раз глянула на меня и чуть усмехнулась, на мгновение выйдя из образа. В принципе посмотреть было на что…

С утра, переодевшись в потёртую, но тщательно подогнанную по фигуре мауринскую полевую форму и надев такую же типовую разгрузку, я, на взгляд даже придирчивого наблюдателя, благодаря знакам различия выглядел как настоящий кадровый старший лейтенант 82-й пехотной бригады Вооружённых сил Маурины. Оружие, форма, снаряжение, манера держаться и двигаться – всё было вполне естественно и в пределах нормы. К тому же имелись всё это подтверждающие вполне настоящие документы, взятые несколько дней назад у реально существующего человека, офицера, захваченного ополченцами в плен при проведении рекогносцировки местности.

Где-то в лесу тихо хлопнул миномёт и, перелетев метров сто от нашей позиции, прямо в болото шлёпнулась мина, расплескав взрывом вокруг рваные куски каких-то растений и оставив клубы быстро светлеющего дыма. Через несколько секунд взрыв раздался уже гораздо ближе.

Я схватил Ланку, поднялся на ноги, и мы под обстрелом побежали по дороге в сторону холма, где по моим данным находилась скрытая позиция торков.

Бум!

Сзади снова раздался взрыв, разметав куски болотного мха и грязи во все стороны.

Ланка вскрикнула и поскользнулась, а я подхватил её под руку и потащил за собой, держа в другой руке карабин и стараясь не потерять по дороге тактический рюкзак и последнюю трубу одноразового гранатомёта, которые перед самым рывком успел закинуть на плечо.

Н-да, это были ещё те побегушки…

Я-то знал, что ребята будут стрелять осторожно, но кто его знает, вдруг рука дрогнет, и пуля – вместо того, чтобы попасть в землю в пяти метрах от нас – ударит в спину, и на этом всё прекратится. А ведь честно, было бы так интересно узнать: и чем закончится война для Кентарийской республики, и как выкрутится Император, и что тут наворотили мои земляки с потерянной планеты Земля…

Мне на мгновение так стало тоскливо от всего этого, что, взревев как дикий кабан-секач, я понёсся с удвоенной скоростью.

Бум!

Опять невдалеке хлопнула мина.

Мы, пробежав ещё метров десять, перевалились через небольшое наслоение грязи, скатились в кювет дороги, но уже с левой стороны, и на мгновение замерли.

Бум!

Опять взрыв, но уже ближе.

Ну наконец-то ожили и наблюдатели в засаде.

Из кустов, где находился секрет, по ополченцам долбанул пулемёт, которому вторил карабин, а чуть позже их поддержали ещё пять-шесть стволов с вершины холма, которые вполне качественно задавили «преследовавших» нас стрелков.

Огонь за нашими спинами сразу прекратился, я смог поднять Ланку на ноги, и, пробежав ещё метров двадцать, мы скрылись за поворотом дороги. Здесь попали прямо в руки двум ожидающим нас бойцам в форме Мауринской нацгвардии, но экипированным в западные разгрузки и держащие в руках редкие здесь штурмовые винтовки «Каранга» с магазинами в прикладах, выполненные по технологии «буллпап»[18].

Чувствуя направленные на меня стволы и тех, кто до сих пор прячется в кустах, я не стал выпендриваться, когда эти двое достаточно грубо меня разоружили и вполне профессионально обыскали Ланку, но при этом совершенно не переходя грани, как это любили делать настоящие нацгады. Те любили поглумиться, полапать, упиваясь своей властью, а эти – нет, сразу чувствуются профессионалы, которые даже в такой ситуации совершенно не отвлекались на прелести молодой девушки, которая даже по уши в грязи выглядела сногсшибательно.

На холме ещё несколько раз захлопал пулемёт, ему в ответку от ополченцев прилетела пара мин, бахнувших где-то на самой вершине, и на этом пострелюшки закончились. Правда, видимо, кто-то из наших не рассчитал – наш многострадальный джип, получив пару шальных пуль, загорелся, и над дорогой в небо стали подниматься густые клубы чёрного дыма.