– А что тут рассказывать? Барбара вызвала к себе, изложила суть задания и велела от тебя избавиться. Остальное ты знаешь.

– А про задание можно бы и подробнее!

– Оно простое было, кстати. Изначально. Мне нужно было посмотреть на девочку и оценить ее шансы на будущее. Любое из… А потом… Помочь ей добраться до этого самого будущего.

– И ты преуспел, – мрачно подтвердил Амано. – Вчера это стало ясно как никогда.

– Что-то не так?

– Да все вроде так… – Он сел, расслабляя спину.

– Есть сомнения?

– Дед.

– Что «дед»?

– Его слова о выставлении счета за услугу.

– Нормальные правила ведения бизнеса.

– Как думаешь, что он может попросить взамен?

– Трудно сказать. Я твоего деда практически не…

– Ой, только не ври! Наверняка ведь Барбара тебе пухлое досье на него выложила!

– Не было никакого досье.

– То есть?

– Я правда ничего не знаю о твоем деде. Кроме имени.

– Но тогда выходит, что… – Амано задумчиво скрутил в руках подушку. – Ты пришел за мной, вообще не представляя, с кем собираешься иметь дело?

– Выходит так.

– Ну ты и… – Он что-то пробормотал на своем родном языке.

– Прости, не понял.

– Везучий сукин сын.

Я не был уверен, что оригинал фразы означал именно это, но за неимением точного перевода согласился:

– Есть немного.

– И дурак порядочный! – Подушка полетела в меня.

– А я и не спорю.

Покалечил все-таки. Придется нести в химчистку и слезно просить тамошнюю начальницу привести мою постельную принадлежность в порядок.

– Он ведь мог тебя убить.

– Конечно. Мне об этом прямо было заявлено накануне.

– И ты все равно пошел?

– Приказали, и пошел.

Голубые глаза, глядевшие на меня, опасно сощурились:

– Хочешь сказать, что всего лишь выполнял приказ?

– Ага.

– И тебя совершенно не волновало, что я…

– В компании деда твоей жизни ничего не угрожало. Даже меньше чем ничего.

– А моему душевному здоровью? – всхлипнул капитан Сэна. – Вот я, если бы с тобой что-то случи…

– Так давно же известно: из нас двоих рыцарь в сияющих доспехах – это ты.

– А ты тогда кто?

А кто я? Безотказный исполнитель? Солдат, до которого нисходят только выдачей приказа? Тень, каждый раз послушно исчезающая в солнечных лучах?

– Давай сменим тему. К школе меня подкинешь?

– И не ходи за мной! Вообще можешь смело домой отправляться.

– Задумал опять исчезнуть?

– Задумал немного побыть с дочерью. Наедине!

– Ах, какие мы строгие…

– Амано, я серьезно.

– Да вижу, вижу… Ладно, чего уж там. Ночевать у себя будешь?

– Если до ночи разгребу завалы твоих костюмов и рисовального мусора. Кстати, когда заберешь шмотье?

– Что-то не хочется, – солнечно улыбнулись мне.

Так я и знал. Есть два верных признака, что твоя жизнь перестала принадлежать лишь тебе одному: когда в ванной комнате появляется косметика твоей подруги и когда дом вдруг оказывается завален костюмами твоего…

– Будешь мешать, так и знай – отомщу.

– Да неужели?

– И месть моя будет жестока!

– Ладно-ладно! – Капитан Сэна молитвенно сложил ладони вместе: – Сегодня, так и быть, делай что хочешь. Но завтра…

Я притворился, что кашлянул и поэтому прикрываю рот рукой. Завтра, говоришь? Тебя ждет сюрприз, Амано. Потому что на завтра меня волей Барбары освободят от твоего общества. И умоляю, не делай ничего, чтобы я в конце концов начал искренне радоваться каждому такому «освобождению»!

Примерно на полпути к школьному крыльцу в мою голову постучалась мысль о том, с кем вместе Эд занимается рисованием, и спину обдало холодным потом. Не хватало только встретить инфанту, да еще в компании с Адвентой! Поэтому ноги сами понесли меня с аллеи в сторону, в парк, по уже изученному маршруту. А окно снова оказалось открытым…

Нет, на этот раз я не стал торопиться переступать черту, пусть она и выглядела как подоконник. Ведь сейчас мне не угрожало быть ни застуканным с поличным, ни разоблаченным, ни… Никаким, в общем. Нормальное мое состояние. Привычное и обычное. Правда, чертовски неподходящее для яркой, наполненной событиями жизни, но не все же коту масленица?

А вот смотреть, как она рисует, было одно удовольствие. Заставляющее задуматься, почему эта красивая и, безусловно, талантливая женщина не пошла по стезе профессионального художника, а занялась совершенно обратным. Помощью другим. Да и если вспомнить прочие ее выборы, они тоже со стороны выглядят совершенно не…

– Вы долго будете там стоять, капитан? – спросила Алессандра, не прекращая покрывать лист бумаги карандашными штрихами.

– Наверное, пока не получу официальное приглашение войти.

– В прошлый раз его отсутствие вас не смутило.

– В прошлый раз я был не в себе.

Она отложила рисовальные принадлежности и повернулась на стуле:

– Хотите меня отпугнуть?

Я оперся локтями о подоконник.

– Просто говорю правду.

– И часто вы бываете… не в себе?

Всякий раз, как это понадобится тетушке. Но такая «правда» вряд ли заслуживает быть донесенной до нежных и отчего-то вдруг чуть покрасневших ушек донны Манчини. А пока я обдумывал свой ответ, Алессандра просто поднялась со стула, подошла ко мне, наклонилась и… Пришлось выпрямиться, потому что с согнутой спиной поцелуй не приносил того удовлетворения, на которое был рассчитан.

Не было азарта. Не было ежесекундного ощущения риска, как в прошлый раз. Не было жажды, которая, казалось, ничем не могла утолиться. Были спокойствие, уверенность, чувство бесконечной правильности происходящего. Был мир вокруг, слегка дремотный, как, впрочем, и полагается миру далеко за полдень. Обыкновенный, реальный и единственно возможный.

– Все закончилось хорошо? – спросила донна Манчини, отрывая свои губы от моих.

– Что закончилось?

– Ваше… задание. Или как это у вас называется?

«У нас» это называется форменным идиотизмом. В том смысле, что занимаемся всякой ерундой, находясь при исполнении. В форме, так сказать.

– Да, все хорошо. Почти все.

– Возникли какие-то проблемы?