Я подхожу к окну, смотрю на ночное звездноенебо и улыбаюсь оттого, что оно такое красивое. Вадим крепко спит. Мы вместеуже полгода. Когда-то мы не могли спать друг без друга, а теперь ложимся спатьв разное время. Все слишком быстро ушло… Слишком быстро… Я сажусь на краешеккровати и смотрю на него, спящего. Еще совсем недавно мне казалось, что нашалюбовь сможет сдвинуть горы и от нее зарыдают даже ангелы. Слишком многоиспытаний она прошла… Слишком много… Теперь я не сплю с мягкой игрушкой, я сплюв объятиях Вадима, только эти объятия становятся все слабее и все тусклее. Завсе эти шесть месяцев я так и не ощутила, что Вадим мой. Его физическое теловсегда было со мной, но его душа была совсем в другом месте. Его поразиластрашная депрессия. Он постоянно болеет, пребывает в плохом, раздраженномнастроении и смотрит на меня глазами, полными вины, сглатывая при этом странныйкомок в горле.

Почти каждый день ему звонит жена. Ихсвязывают общие заботы, общие дети и общие проблемы. Она плачет в трубку,просит его вернуться, говорит ему, что она его очень ждет и дети тоже. Вадимвсе это слушает, говорит, что все будет очень хорошо и… сильно стареет. В такиеминуты мне кажется, что раны его истерзанного сердца просто зияют. Я не могувидеть, как он молча страдает. Я вижу, что такой боли, как за эти шесть месяцев,он не испытывал никогда в жизни. От него часто пахнет лекарствами, и он струдом справляется с собой, чтобы не впасть в полное отчаяние. Он дажепопробовал подать на развод, но заехал в суд, постоял у кабинета судьи и несмог перейти его порог. На этом его попытка закончилась.

Это расставание поедает его изнутри, и скаждым днем он отдаляется от меня все больше и больше. Он едет к жене по еепервому звонку и бросается к ней по ее первому требованию, убеждая меня в том,что он делает это только ради своих детей. Однажды я поняла, что Вадим боитсяне за детей — он боится порвать отношения с этой женщиной. Теперь он бегал кней от меня, и я почувствовала, что мы просто поменялись с нею местами. Еслираньше он что-то носил от семьи ко мне, то теперь он носил от меня к своейсемье.

Когда я спросила Вадима, трудно ли любитьдвоих, он посмотрел на меня испуганным взглядом и сказал мне, что я в очереднойраз несу бред. Мне становится с ним слишком тяжело общаться, когда я хочуразобраться в том, что у нас происходит, и хоть что-то исправить. Я понимаюего. Я прекрасно его понимаю. Очень трудно любить двоих. Очень трудно. Японяла, как была наивна, когда поверила в то, что одна любовь может сменитьдругую и умертвить старую. Увы, этого не получилось. Две любви простопереплелись и заняли в его сердце одинаковое место.

Этот треугольник так треугольником и остался.Живя со мной, Вадим по-прежнему живет своей семьей. Он чувствует чудовищнуювину перед своей семьей и еще большую передо мной…

Я сидела на кровати, пристально всматриваласьв его лицо и улыбалась сквозь слезы. Я вдруг подумала о том, что даже сейчасВадим не со мной, что мысленно он там, где находится его дом, где все сделаноего же руками, где его быт, где его дети, его домашние любимцы и его женщина, скоторой его связывают годы. Я посмотрела на его седые волосы, на пачкувалидола, лежавшую на прикроватной тумбочке, на мобильник, который он держалпод подушкой в надежде на то, что позвонит кто-то из членов его семьи. И яувидела на этой самой кровати не своего Вадима, а чужого мужа, который сделалшаг в бездну и пожалел… Я слегка тронула Вадима за плечо, он сразу проснулся ипосмотрел на меня сонными глазами:

— Машуля, что случилось?

— Жена звонила.

— А что она звонила-то? — сразу проснулся иоживился Вадим.

— Она попросила приехать. Случилось что-то.

Вадим тут же подскочил с кровати, быстрооделся и кинулся к входной двери. Как только он ее открыл, я протянула ему егочемодан, стараясь не показывать ему своих слез.

— Машка, ты что придумала-то?

— Вадим, без обиды. Мы же с тобой друзья.Извини.

— Ты не хочешь, чтобы я у тебя жил? — спросилВадим с плохо скрытой радостью.

— Нет, — покачала я головой.

— Почему?

— Потому, что тебя ждут дома… И улыбайсяпочаще жене. Улыбайся…

Когда я закрыла за ошарашенным Вадимом дверь,я вытерла слезы и подумала о том, что произошло то, что должно было произойти.Я просто взяла чужое, а найти свое никогда не пыталась. Вадим очень хорошиймужчина, и, наверно, у него очень хорошая семья… Я даже облегченно вздохнула,потому что прекрасно понимала, что больше так продолжаться не может, что сейчаснам двоим стало легче и мы оба освободились от тех иллюзий, которые сами себепридумали. Я была запасной женой долгие годы, а когда сошлась с тем, с кемхотела, то ею же и осталась. Видно, судьба у меня такая — быть запасной женой…Видно, судьба…

Я вновь подошла к окну и взглянула на звездноенебо. На меня смотрела луна. Такая загадочная и такая мудрая, подвешенная нанебе, словно хрустальный шар. У меня больше не было слез, и мне больше не о чембыло плакать. Господи, как же мне было легко, как легко… Все закончилось.Наконец-то все закончилось… Я не держала на Вадима зла, думаю, и он платил мнетой же монетой. Мы пожелали друг другу счастья и отпустили друг друга. Навсегдаотпустили… Я вновь посмотрела на луну и увидела, что она окружена радостью икрасотой — именно такой и будет моя дальнейшая жизнь. Завтра меня успокоятКатерина и Ладка, и жизнь пойдет своим чередом. И эта жизнь будет опять полной,совсем как в молодости, когда я искала свою звезду на небе. Мне не нужно будетворовать чувства, чего-то ждать и пытаться все изменить…

Я распахнула окно, посмотрела на звездное небои громко крикнула:

— Черт побери, ну не может же быть, чтобы натаком большом небе не было моей маленькой звездочки! Ну не может же этого быть!

Я посмотрела вниз и почувствовала дикоежелание выброситься из окна, но все же остановилась. Я не должна этого делать!Не должна! Потому что я вновь поверила в свою звезду, и я только начала ее искать…Кто ищет, тот всегда найдет, и я обязательно найду счастье… Теперь я опятьсвободна и могу парить точно так же, как высоко парят птицы… Я буду счастлива!Черт побери! Я обязательно буду счастлива…

В эту минуту раздался телефонный звонок. Яподумала, что это Вадим, и решила не снимать трубку. Но звонок был слишкомдолгим, и какое-то шестое чувство подсказало мне, что я должна ее снять.

На том конце провода я услышала голос того,кто не звонил много лет и бороздил звездное небо в надежде найти для меня тузвезду, которую я ищу.

— Привет. — Его голос стал мужественным ивзрослым.