– Какой тут молодец… Свой линкор изувечил. Люди… наверняка.А я к нему приписан флаг-капитаном, по достижении совершеннолетия…

Луиза смотрела на Марка с таким блаженным лицом, будтособиралась лизнуть в щеку на манер верной собаки.

– Думал, что ты сознания лишился, – сказал я. – Затихсовсем.

Марк заколебался, словно не зная, стоит ли говорить.

– Ильмар… там… там так красиво. Я вначале назад смотрел,глаза ветром не резало. Небо, остров, море, хвост планёра, мелкие островкикакие-то, красивые…

– Фаральоне, – сказала Луиза. – Дивное творение Господа.

Мальчик послушно кивнул, продолжил:

– И все это перевернуто… страшно и красиво. Не думал, чтотак бывает.

Я глянул в дыру под ногами:

– Нет. Не полезу. Ты меня не удержишь.

– Ага. Не удержу. – Марк потер зад, поморщился: – Сволочьты, Ильмар. Я теперь сесть не смогу.

– Спокойно, сядем все, – откликнулась Хелен. – От погониоторвались, это главное.

Обернувшись, я попытался высмотреть, нет ли в небе планёров.Смотреть против солнца было нелегко, и, хотя разок и почудилась в облаках белаяточка, но это могло быть что угодно, от птицы до мушек в глазах.

– Да нет, нет никого, – сказала Хелен. – Я видела, мы обапланёра накрыли. Крылья им разнесло, а кабины, слава Сестре, целы… Пока новыевыкатят, пока палубу очистят…

Как она видит, что я делаю? Я подозрительно глянул на летуньюи вдруг заметил крошечное зеркальце на приборной доске. Интересно, все летунытакими пользуются или только женщины?

– Ты уж извини, Марк, – попросил я. – Думал, ты в обмороке,щипал от души.

– Да ладно…

Не знаю уж, насколько лучше планёр летел с Марком в полукабины. На мой взгляд, он и сейчас шел ровно, даже ровнее, чем «фалькон».

Шум толкачей стал стихать. Хелен вздохнула и рванула рычаг.Выдохшиеся толкачи понеслись вниз – уже не так эффектно, как предыдущая пара,горючее в них кончилось. Планёр немного подался вверх.

– Дотянем? – спросил я.

– Надеюсь. Втроем бы точно дотянули.

Луиза промолчала, только побледнела слегка, будто ожидая,что ей предложат спрыгнуть. Я посмотрел вперед, на берег, и решил, что дотянемточно. Расстояние-то небольшое, не через полдержавы лететь…

– Задувает, – мрачно сказал Марк. Поводил ногой над дырой вполу, словно краткий полет вниз головой начисто лишил его страха высоты. Потомстал стягивать монашеское облачение. Глянул на Луизу, пояснил: – Это не мужскойстриптиз, просто не могу больше в этом ходить…

Мужчина… Через минуту он уже забил дыру в полу скомканнымплатьем, зябко поежился, оставшись в одних панталонах и сорочке.

– Если сможешь, стащи с меня куртку, – предложила Хелен.

– Не надо, у меня старая одежда с собой.

– Ага. Поняла. Ты чувств не лишишься, снова в Холод лезть?

Марк на миг задумался, будто вслушиваясь в ощущения своегоорганизма.

– Нет, вроде ничего. После этой стены… как на гору поднялся,теперь легче.

Он потянулся в ничто, вздрогнув, когда по кабине пронессяледяной ветерок.

– Осторожнее, дубина! – ругнулась Хелен. – Простите, принц…

Планёр поплясал немного в воздухе и успокоился.

– Я больше не буду.

Марк оперся о мое плечо, принялся натягивать штаны. Я помог,в крошечном пространстве кабины любое действие превращалось в акробатическийэтюд.

– Маркус… – задумчиво сказала Хелен. – Ты овладевал Словомсам?

– Да.

– По Книге?

– Угу. – Плюхнувшись мне на колени, мальчишка принялсянадевать рубашку. Одежда, в которой он прошел весь этап и побег с ПечальныхОстровов, была чистой и заштопанной, наверное, Луиза постаралась.

– Первый раз было трудно?

– Очень.

– Что ты смог взять на Слово? Вначале?

– Перстень. Это подарок, Владетель однажды…

Интересные отношения в Доме, если он родного отца зоветтолько Владетелем…

– Не важно. Потом тебе стало легче это делать?

– Ну да, я смог саму Книгу взять, и нож, и зажигалку…

– Все, что было лично твоим?

– Да. У меня не только это было…

– Понимаю. – Хелен замолчала.

– А к чему ты это говоришь, Ночная Ведьма?

– Маркус, для тебя я летунья Хелен. Или графиня Хелен. Илипросто Хелен. Договорились?

– Хорошо, графиня, – с явной обидой ответил Марк. – А в чемдело все-таки?

– Твоя сила растет, – задумчиво сказала Хелен. – И оченьбыстро. Это нехарактерно для обычного Слова. Порой дети, которым дарят Слово,не сразу овладевают им в полном объеме, но такой значительный рост… да ещескачкообразный… Ученый люд с ума бы сошел от такой информации.

Марк задумался.

Я тоже. Кажется, до меня стало доходить, почему Хеленрешила-таки спасти Марка и атаковала линкор.

– Сидеть тихо, поток! – произнесла Хелен. Планёр закружилсяпо спирали, набирая высоту. Луиза начала молиться. На мой взгляд, поздноватоспохватилась, сейчас уже опасности почти не было – и планёр выдержал, и отлинкора мы ушли…

– Хелен, где будет граница? – вдруг спросил Марк. – А?

– Какая граница? – занервничала Луиза. – Куда мы летим?

– Я не о том, – терпеливо объяснил Марк. – Я о силе своегоСлова, о его пределах!

– А у Искупителя была граница? – вопросом ответила Хелен.

Планёр снова выровнялся, пошел к берегу. Теперь уже у меняне было никаких сомнений, что мы долетим.

– Хелен… – тихонько позвал Марк. Летунья молчала. Мальчикпосмотрел на меня. – Ильмар, я боюсь.

– Ровно же идем, тебе ли полета бояться! – Я похлопал его поплечу, обнял.

– Да нет, не полета! Что вы все такие… прямые…

– Себя? – сообразил я.

– Слова в себе. И себя в Слове.

– Теперь уже поздно бояться, Маркус. Ты уже перевернул мир сног на голову. – Хелен вела планёр легко и бездумно, голова ее явно была забитадругим. – Когда ты прочитал Истинное Слово, когда убежал, унося книгу, тывыбрал, кем станешь.