– И это устрою, – вслух произнес Арни.

Он выключил телевизор, взял диктофон и произнес текст, адресованный Скотту Темплу, с которым он сотрудничал в бесчисленном количестве важных деловых предприятий. Темпл был двоюродным братом Эда Рокингхэма и твердым орешком: ему удалось договориться с ООН и получить контроль над большей частью медицинских поставок на Марс со всеми преимуществами, вытекающими из этой монополии.

Пленка диктофона быстро вращалась.

– Скотт! – начал Арни. – Привет. Ты знал беднягу Норба Стайнера? Жаль, что он умер. Кажется, он был психически сам знаешь кто. Как и все мы. – Арни раскатисто рассмеялся. – В общем, у нас теперь небольшая проблемка, я имею в виду – с поставками. Так? Послушай, Скотт, старина, я бы хотел обсудить это с тобой. Я буду дома. Понимаешь? Заскочи завтра или послезавтра, чтобы мы могли точно обо всем договориться. Думаю, старый механизм Стайнера мы использовать не будем. Начнем все заново: сделаем себе посадочную площадочку подальше от людей, добудем ракеты и что там еще надо. И полетят к нам копченые устрицы, как и положено.

Арни выключил диктофон и задумался: нет, он все сказал, такой человек, как Скотт Темпл, не нуждался в длинных объяснениях – сделка была заключена.

– О'кей, Скотт, – добавил он. – Жду тебя.

Арни вынул кассету. Потом ему пришло в голову прослушать ее, чтобы убедиться в правильной передаче текста. Какая будет неприятность, если код не сработал!

Но нет, все было в порядке и в наилучшем виде: семантические блоки были вставлены в пародию на современную электронную музыку, напоминавшую кошачий концерт. Слушая вой, посвистывание, урчание и шипение, Арни хохотал, пока по щекам у него не потекли слезы; пришлось идти в ванную и смочить лицо холодной водой, чтобы успокоиться.

Вернувшись в комнату, он положил кассету в коробку и аккуратно надписал: «Песня Духа Ветра. Кантата Карла Уильяма Диттершанда».

Этот Диттершанд был сейчас кумиром интеллектуалов там, на Земле, но Арни терпеть не мог так называемую электронную музыку; его вкусы твердо остановились на Брамсе. Арни очень веселило, что закодированное послание Скотту с предложением противозаконного импорта продуктов озаглавлено как кантата Диттершанда. Набрав номер одного из членов союза, он распорядился, чтобы кассету отправили на север в Новую Британнику – английскую колонию на Марсе.

Таким образом, завершив к половине девятого все дела. Арни вернулся к телевизору, чтобы досмотреть финальные бои. Закурив еще одну сигару, он откинулся на спинку кресла, блаженно выпустил дым и расслабился.

«Как бы я хотел, чтобы все дни были похожи на этот. Тогда можно было бы жить вечно». Такие дни не увеличивали его возраст, а, наоборот, молодили. Он снова чувствовал, что ему еще нет и сорока.

«Ну и ну, чтобы я орудовал на черном рынке! И во имя чего? Пары банок ежевичного желе, маринованных угрей и тому подобного». Но это тоже важно, а особенно для него. «Я никому не позволю лишить меня лакомств, – мрачно подумал он. – И если Стайнер возомнил, будто, покончив с собой, причинит мне…»

– Давай! – закричал он чернокожему парню, которого сбили с ног на экране телевизора. – Вставай, педераст! И вмажь ему как следует!

Негр поднялся, словно услышав его, и Арни захихикал от острого чувства удовольствия.

Джек Болен курил у окна в маленьком гостиничном номере в Банчвуд–парке, где он обычно ночевал в течение недели.

То, чего он боялся все эти годы, снова вернулось. Теперь это уже было не болезненное предчувствие, а реальность. «Боже, – в отчаянии думал он, – они правы: от этого не вылечиваешься никогда». Посещение школы спровоцировало приступ, а в «Ивах» болезнь проявилась и подмяла под себя с такой же силой, будто ему снова было двадцать и он работал на Земле в корпорации «Корона».

И еще он чувствовал, что смерть Норберта Стайнера каким–то образом имеет к этому отношение. Смерть затрагивает всех окружающих, заставляет их совершать неожиданные поступки: она словно включает цепную реакцию эмоций и действий, которая все расширяется, захватывая все большее количество людей.

«Надо позвонить Сильвии и узнать, как там фрау Стайнер и девочки».

Но он тут же отказался от этой мысли. «Все равно я ничем не могу помочь, я круглосуточно должен находиться здесь, чтобы мистер И мог в любой момент меня вызвать». А теперь он еще мог потребоваться и Арни Котту.

Впрочем, за последнее была компенсация, прекрасная, нежная и вдохновляющая – в его бумажнике лежали адрес и номер телефона Дорин Андертон.

Может, позвонить ей? Подумать только – найти человека, к тому же женщину, с которой можно свободно разговаривать, которая понимает его положение, искренне желает выслушать и не испытывает при этом страха.

Это очень обнадеживало.

С женой он ни за что не стал бы обсуждать свою болезнь. В нескольких случаях, когда он пытался ей что–то объяснить, она просто вся сжималась от ужаса. Подобно остальным, Сильвия впадала в панику при одной мысли о том, что в ее жизнь может войти шизофрения. Сама она боролась с ней при помощи современных магических средств – лекарственных препаратов, словно фенобарбитурат мог остановить самый зловещий и разрушительный процесс, когда–либо известный человечеству. Один бог знает, сколько таблеток за последние десять лет проглотил сам Джек, – наверное, их хватило бы, чтобы вымостить дорогу от гостиницы до дома, а возможно, и обратно.

После некоторых размышлений он решил не звонить Дорин. Лучше оставить это на потом, когда положение станет нестерпимо тяжелым. Сейчас он был довольно спокоен. А в будущем могут возникнуть случаи, когда без Дорин Андертон ему не обойтись.

Конечно, следует вести себя осторожно – Дорин, очевидно, любовница Арни. Но, кажется, она понимала, что делает, и уж наверняка она знала Арни. Конечно, Дорин учитывала это, когда, выходя из ресторана, дала ему свой адрес и номер телефона.

«Я верю ей», – промолвил Джек про себя, а для субъекта с шизоидным радикалом это было кое–что.

Джек Болен погасил сигарету, достал пижаму и собрался спать.

Он уже залезал под одеяло, когда зазвонил телефон.

«Служебный вызов», – подумал он, машинально вскакивая.

Но это был не вызов.

– Джек? – тихо произнес женский голос.

– Да.

– Это Дорин. Я просто хотела узнать, все ли у тебя в порядке.

– Все прекрасно, – ответил он, садясь на кровати.

– Ты не хочешь прилететь сейчас? Ко мне?

– М–м–м, – колеблясь, промычал он.

– Мы бы послушали пластинки, поговорили. Арни дал мне массу редких стереофонических записей из своего собрания… некоторые, конечно, поцарапаны, но есть просто замечательные. Знаешь, он ведь настоящий коллекционер, у него самая большая коллекция Баха на всем Марсе. И ты видел его клавесин.

Так вот что стояло у Арни в гостиной.