приехал один, ничего подозрительного я не заметил и вошел в магазин.

Мы обменялись коротким рукопожатием.

— Неподалеку есть неплохое местечко, — сказал Олег. — Ты как сам то? Оклемался? — поинтересовался он.

Я пожал плечами.

— А виски? Ты не купил…

— Заебусь с пакетом, — отмахнулся рукой Олег. — Наталек, просила еще шампанское взять, на обратной дороге зайду…

Мы пошли по узкой ухабистой улице рядом с главным променадом курорта, по направлению к самому романтическому месту в Шарм- эль-Шейхе, вырубленному в скале Mountain Lounge Café Farsha. Я подумал, что мы туда и идем, курить кальян, слушать музыку в стиле лаунж, наслаждаясь открывающимся сверху фантастическим видом на море и ночное небо, но ошибся.

«Неплохим местом» оказалось кафе в восточном стиле, с кальяном, мягкими диванами и коврами. Судя по всему, оно было дешевым и популярным: большинство столиков заняты. Олега здесь явно знали, и нам быстро накрыли на улице: плетеная мебель из искусственного ротанга, занимала половину тротуара.

Как и бывает на юге, быстро стемнело, вечер вступал в свои права, и кое где уже вспыхивали первые огни.

— Ну расскажи, что я должен сделать по-вашему, а главное зачем? — Желтухин решил «наехать» на меня лишь только уселся за столом.

— Ты должен завтра вернуться в Москву, — спокойно ответил я, глядя прямо в глаза.

— Нахуя! Я, не лох чилийский, чтобы все бросить, и по первому свистку мчаться куда-то?

— Ты станешь лохом, если не послушаешь совета. Времени у меня нет, уговаривать тебя не хочу, перед тобой дилемма, и надо сделать выбор, причем сделать его, здесь и сейчас, — я замолчал и добавил, с другой интонацией — Правильный выбор.

Я хотел создать ощущение свободы выбора, которого, на самом деле у него не было.

Из открытой пачки он вытащил сигарету. Потом откинулся на спинку стула, и, достав, зажигалку, закури.

— Это проблемы Адама. Не мои проблемы

Флегматично произнес он, обращаясь больше к самому себе, чем кому-либо другому. Мне вдруг стало неловко:

— Кстати, я не успел поблагодарить тебя, сказать спасибо, за то, что притащил меня с катера.

Олег небрежно махнул ладонью:

— Спасибо в карман не положишь.

— Тогда я твой должник.

Желтухин засмеялся и откинулся на спинке стула, сцепив руки за головой, пристально изучая меня взглядом контрразведчика. Передо мной сидел все тот же циничный, расчетливый и наглый человек которого я знал в Москве.

— Должник, — протянул он, — чем же ты отдашь долг?

— Могу полезным советом, он дорого стоит. Согласись, немало?

Желтухин бесстрастно смотрел в одну точку, находящуюся чуть выше моей макушки.

— Может быть так, — пробормотал он. — А может быть и нет.

— Адамовичу нужны ответы…

— Понимаю, — снисходительно протянул он.

— Это в твоих интересах — сказал я.

— Да ну? Тогда почему бы не подождать неделю?

— Боюсь, что этой недели у нас нет. Мне не хотелось бы казаться надоедливым, но время работает против тебя… твоя свобода, бизнес, а возможно и нечто большее, могут оказаться под ударом.

— Угрожаешь? — насмешливо спросил он.

— А если наоборот? Спасаю…

— От чего? — хмыкнул Желтухин.

— От возможных последствий.

— Да ну…

Я прекрасно понимал какую игру ведет Желтухин. Он хотел выяснить обладаю ли я конкретными фактами лично против него, или просто расследую наезд на Адамовича, и пытаюсь связать воедино все узелки

— Все же я предлагаю перейти к деловому сотрудничеству, как бывает: мир, дружба, жвачка… Можем, например, я пожал плечами, — обменяться информацией, по принципу ты мне, я тебе. Интересно, а кто приложил меня по башке. Болит, понимаешь, таблетки пью. И кстати чем?

— Не знаю, спал. Проснулся от шума, ты валяешься на палубе, — он отвел глаза в сторону. — Саид барахтается в море. А ты, кстати, ты не знаешь как он выпал за бортом? — съехидничал Олег. — Не верится, что сам выпал. Плавать он не умеет, вполне мог потопнуть… Кто бы за это ответил?

— Матрос не умеет плавать? Это же нонсенс, — и тут вспомнил, что на самом деле, несмотря на адскую жару он все время был в спасательном жилете. Вот те на… Мог утопить скотину.

Олег пожал плечами:

— Жизнь не так заставит крутиться.

Молодой небритый официант принес заламинированное меню на трех языках. Я тут же показал на фотографию люля кебаба и отварной картошки, добавил к ним бутылку негазированной воды. Надо плотно поесть, понимал, что предстоит много выпить. Вообще люди Западного типа очень крепкие к алкоголю. Вот и Олег, может долго пить не пьянея. Пока Желтухин углубился в изучение меню, я осмотрелся: по соседству шумная группа немцев, пила пиво из высоких кружек, с другой стороны расположилась итальянская семья, они с увлечением рассматривали складную карту Египта. В углу сидел старик-египтянин, в ожидании заказа он крутил в руках телефон. Наш разговор, похоже никого не интересовал.

Олег остановился на колбасках и жареном картофеле, и заказал бутылку виски, двенадцатилетний «Джон Уокер». Через минуту когда официант принес виски, я встал и направился в туалет. Повернул за угол и вынул телефон. Мне надо четко понимать, какие гарантии я могу дать Желтухину, набрал Адамовича. Трубку он не взял, тогда я отправил ему эсэмэс и перевел телефон на бесшумный режим. Вымыл руки и вернулся за столик.

Из соседнего переулка донесся грохот мопеда, на минуту он перекрыл шумных туристов и музыку несущуюся с променада.

Олег протянул руку за бутылкой не откупоренного виски, открыл и наполнил стаканы на три пальца. Молча поднял свой и выпил не чокнувшись со мной. Скривился:

— Ты пить будешь, или как? — проговорил он, пристально, ничего не выражающим взглядом посмотрев на меня — или сквозь меня.

Нагнувшись, я взял стакан и громко выдохнув выпил.

— Не сильно разогнались? Жарко, развезет нас, — отдышавшись сказал я. — Давай закусь подождем?

Желтухин пожал плечами.

Он что, хочет напоить меня? А может наоборот, напиться самому? Ну что ж, тогда наши планы совпадают, посмотрим кто кого… Я взял бутылку и снова наполнил стаканы. Однако налил меньше.

— Между первой и второй, перерывчик небольшой, — я поднял стакан.

Выпили. Поморщились…

— Послушай, э-э-э…, — начал я.

— Да не знаю я, о чем ты говоришь. Своих дел у меня по горло, — Олег провел ребром ладони по кадыку.

— Что, и мыслей не возникает? — Меня изрядно позабавила его «своих дел по горло».

— Возникает. Возникает мысль, зачем ты так бьешься за Адама? Денег он тебе особо не платит, да и загородный домик не подарил, как другим… Чего ты паришься то?

— Работа такая.

— Работа… Ну, да. Ты же бывший морпех, — то ли утвердительно, то ли вопросительно сказал Желтухин.

Я кивнул.

— А в армии, главное, —