заинтересованности. Сам тоже что-то вспоминал, шутил, рассказывал анекдоты. Я хотел увидеть, какими жестами и модуляциями голоса сопровождается его поведение, когда он говорит правду и когда врет. Олег, моего пристального внимания, не заметил…

Так шаг за шагом, я составил профиль его поведения в разных ситуациях.

Пора возвращаться к теме нашей встречи, но вначале я хотел убедиться, что раппорт установлен.

Для этого изменил позицию, улыбнулся наклонился вперед и раскрыв ладони спросил:

— Неплохо здесь, как считаешь?

Олег, вслед за мной меняет свою оборонительную позу на открытую, ставит ноги на пол и руки кладет на стол, — раппорт установлен

— Да, неплохо, но будет лучше.

Я показываю удивление, высоко подняв брови.

— Лучше чего?

— Увидишь.

Мы замолчали глядя друг другу в глаза. «Как мазурик мазурику» — подумал я. Желтухин взял с тарелки и с задумчивым видом стал посасывать дольку лимона.

— Приготовил небольшой сюрприз.

Я промолчал. Олег продолжал не морщась посасывать лимон.

— Может сюрприз не надо? — спросил я.

Желтухин безразлично пожал плечами.

Настырности ему не занимать, он умен и расчетлив, и я подумал, что будь он среди зверей, то скорее всего стал бы носорогом: переть буром, не считаясь с обстоятельствами, его обычная тактика. Мои размышления прервал подошедший официант.

— Вот и он, — обрадовался Олег.

Он отодвинул тарелку в сторону, промокнул губы салфеткой:

— Thank you, — сказал он и я позавидовал его произношению, сказывалась спецшкола с углублённым изучением английского языка, забирая у официанта сигарету.

— Настоящий марокканский гашиш.

— Нас повяжут, — я невольно оглянулся.

— Не ссы. Все схвачено.

— Наркота, не моя тема, я больше по алкоголю телкам, как ты говоришь.

— Будут тебе телки. Я специально попросил «medium joint», чтобы оставаться в форме, — загадочно произнёс Желтухин.

— В форме?

— Да. Будет второй сюрприз.

— Ты меня пугаешь.

Олег сделал глубокую затяжку и выпустил дым вверх.

— Сколько стоит это счастье? — поинтересовался я

— Десять евро. Не парься, банкет за мой счет.

— Вот как. Неужели пойдем в «Pacha» на опен-эйр?

— Лучше.

— Тогда давай перетрем и валим, пока при памяти.

Он быстро взглянул на меня и опустив голову, выдохнул дым уголком рта, и сказал с досадой:

— Не спеши. Портишь чудный вечер.

— Через шестнадцать часов самолет, времени нет, — настаивал я.

— Ничего я не знаю, и знать не хочу, — Олег, снова пошел в отказ, он словно рубил воздух ладонью. — Во всяком случае меня это не касается. — Он сжал руку в кулак.

— Не касается, — задумчиво повторил я и откинулся на стуле. — Боюсь, что не так.

Олег поморщился.

— Денис, Денис, — снисходительно пробормотал он. Снова этот тон превосходства, как будто он разговаривает с наивным простаком. — Не опережай события…

И увидев, что его слова мне не понравились, добавил:

— Окей. Покурим и перетрем, — он протянул мне косяк. — Будешь?

— Я не курю.

— Попробуй, — настаивает он.

И я взял сигарету, сделал затяжку и подавившись дымом закашлялся. Но опять набираю в рот дым, недолго держу и выдыхаю. Возвращаю косяк Желтухину.

— Ну как?

Я пожимаю плечами и пью кофе.

— Кто вчера на меня напал? — спросил я.

— Гонишь? — Желтухин удивленно вытаращил глаза. В этот момент я поверил ему. — А-а-а. То-то утром я заметил ссадину, и глаз у тебя красный.

Я молча смотрел на него. Желтухин затянулся сигаретой:

— Как он выглядел? — спросил он хмуро.

— Он? — усмехнулся я. — Три итальянца, чернявые молодые спортивные, босс у них здоровенный качок, напоминает орангутанга.

— Тридцать три богатыря, с ними дядька Черномор… — произнес Олег задумавшись. — Вот оно что…

В этот момент мне показалось, что он испугался.

— Как то так.

— Чем закончилось?

— Поболтали, — я расплылся в улыбке, — обменялись любезностями и разошлись.

— Понятно. Их я не знаю, — сказал он и отвел взгляд в сторону.

— А затем и на яхте было продолжение, кто-то выбил клапан в моей маске, и мне пришлось глотать воду… много воды.

— Гонишь? — опять удивляется Желтухин. — Тогда зачем погружался?

— Из-за тебя, — я развел руками.

— Из за меня?

— На море, часто бывают несчастные случаи. Например злая, проголодавшаяся акула, могла покусать тебя: в этом году, в Шарме или в Хургаде, не помню точно, погибли двое туристов. Могла кессонная болезнь сразить… ты же хотел поглубже нырнуть… и тогда, возможно, тебя не успели бы довезти до барокамеры. Мало ли.

— Издеваешься?

— Предполагаю.

— Ты, либо везунчик, либо ебанутый… им тоже, до поры до времени, везет.

— Возможно. Олег, мне неловко тебе надоедать, — начал я с выражением извинения на лице. — Но дальше откладывать разговор нельзя. Это последняя возможность.

— Крайняя, — автоматически поправил меня Желтухин.

— У тебя есть бизнес в Питере? — начал я. — Если не секрет.

— Не секрет. Таможня. Адам в курсе, — вяло отозвался он

— Мне не сказал, — удивился я. — Северо-Западная значит. А твой приятель из казино, наверное растаможкой занимается?

Олег невольно дернулся, и потрогал шею возле мочки.

— С чего ты взял?

— Следы ведут в Питер, — как можно спокойнее сказал я.

— Вот как?

Слишком равнодушно сказал. Переигрывает.

— Ты знаешь, я хочу быть с тобой предельно честным, в рамках разумного конечно, но твое положение, мне оптимизма не внушает.

Олег отодвинул тарелку в сторону, промокнул губы салфеткой:

— Что у тебя на меня есть? Только конкретно, — он махнул рукой словно отгоняя надоедливую муху, жестко смотрел на меня и ждал. — В чем ты меня обвиняешь?

— Наконец-то узнаю тебя, — спокойно улыбнулся я. Надо было успокоить его, я излучал невозмутимость. — Сразу взять быка за рога, — твоя фирменная черта. Уважаю.

— Не еби мозги! Говори по делу, — его глаза горели бешенством.

— Сразу говорю, ты ошибаешься, — сказал я, сейчас лучше перевести стрелки на босса. — Я всего лишь исполнитель, — и поперхнулся, из-за двусмысленности сказанного. — Но Ильич считает, что ты в курсе чего-то…

Я врал и Олег знал, что я вру. Он заерзал на стуле, постукал ногтем по зубам и откинулся на спинку дивана. На лбу выступили вертикальные морщины. Он был зол и в то же время в его глазах я видел искры страха. Вот за них то и надо было мне уцепиться, одновременно дать надежду, что все для него закончится хорошо.

— Кстати, а где твой друг Сучков? Вроде бы и он собирался погреть задницу.

— Смотрел бы ты лучше за своими друзьями, — буквально заорал Желтухин.

— Ну хорошо. Не хочешь о друге, тогда может о «профессоре»? Я Петра Петровича имею в виду.

Желтухин удивленно заморгал. Рука с сигаретой замерла в воздухе. Его вдруг прошиб пот. Он не мигая смотрел на меня и ждал

— Откуда ты его знаешь?

— Судьба свела. Он тебе в Питере помогает решать вопросы? — мягко спросил я.

Побледнев Желтухин