Обогнув Рас-эль-Тиб, мы заглянем на юг, в залив Хаммамет, и увидим порт Сус. Как мы упоминали, парусники начали останавливаться здесь раньше, нежели в Гар-эль-Мельхе. Порт давал место полусотне галер, а во второй половине XVI века к ним еще присоединилось 15–18 фыркат. Сус был настолько велик, что через два его юго-восточных входа могли одновременно заплыть четыре галеры; правда, с севера – всего лишь одна. С давних времен там возвышался мол, но в XVI веке его разрушили, потому корабли бросали якорь лишь у названных входов и оставались беззащитными перед восточными ветрами. Но опять же, согласно рапорту Ланфредуччи и Бозио, этот «великолепный порт» между Тунисом и Триполи было совсем несложно возвратить в его прежние чудесные дни[1151]. И это произойдет, ведь в 1620 году именно под Сусом завершатся неудачей все маневры христианского флота, состоящего из неаполитанских, сицилийских, папских, флорентийских, мальтийских и савойских галер[1152].

В Монастире, южнее Суса, дули ветры с востока и северо-востока. Это был самый обычный порт, вмещавший не более трех галер. Напротив находились Острова Заячьей Клети, о которых мы уже говорили. Корсары, опуская паруса (disarborar), часто устраивали здесь засады[1153]. Далее на юге лежала Махдия – порт, скорее всего, неплохой; когда-то сам Тургуд-реис оборудовал там свою главную базу. Пири-реис сравнивает Махдию со стамбульским портом Кадырга[1154]. И сколько бы Ланфредуччи и Бозио ни утверждали, что Махдия ненадежна, Филип Уильямс настаивает на том, что в действительности здесь располагался широкий порт, который легко было укрепить, и он во сто крат превзошел бы Хальк-эль-Уэд[1155].

Сразу же на юге за Махдией простирался Сфакс, напротив которого лежали Керкенские острова. И там, и там главной проблемой было мелководье. Из-за него между островами и городом не могли курсировать парусники, тогда как чектири были вынуждены проплывать посреди моря, вдали от берега, где даже большие корабли могли пройти довольно легко. Керкенны защищали суда от бурь и ветров. И, как мы уже упоминали, как-то зимой Пири с Кемалем-реисом проплывали между Сфаксом и Керкенскими островами. Тем не менее, вокруг них царило мелководье. Даже в открытом море, в 8-10 км от берега, глубина не превышала двух кулачей (ок. 4 м). Кроме того, каждые шесть часов чередовались приливы с отливами, и опасно было как причаливать к островам, так и идти без проводника в переполненных рифами водах («с мелководьем и множеством отмелей»)[1156].

Там же, где оканчивается залив Габес, перед нами предстанет остров Джерба. Обычно корсары, направляясь из Восточного Средиземноморья на запад, всегда делали первую остановку у его берегов. На Джербе провели свои первые годы и братья Барбаросы; в 1520-х годах здесь поселился и Синан-реис со своими гази. Затем на остров прибудет и Тургуд-реис, которого Габсбурги прогонят из Махдии, решив отомстить за срыв их перемирия со Стамбулом. В 1551 и 1560 годах Габсбурги, разъяренные деяниями реиса, снова пойдут на него войной, напав на Джербу. Мы уже рассказывали, как в 1551 году реис благодаря своей хитрости ушел от самого Дориа. В 1560 году, когда Габсбурги захватят Джербу, Тургуд сбежит снова и пошлет весть об их деянии в Стамбул. Однако вражеские войска, не обращая на это никакого внимания, будут преспокойно убивать время у завоеванной крепости. Плата за их пренебрежение станет явной, лишь когда на горизонте покажется османский флот, поспешно снаряженный по настоянию Тургуда, и паника в рядах врага, застигнутого врасплох, обеспечит османам легкую и «славную» победу.

Рис. 20. Триполи в последней четверти XVII века

Впрочем, сколько бы рифов ни окружало Джербу, залив Буграра, расположенный на юге острова, делал его надежным портом. Проблема заключалась лишь в том, как подойти к суше: западные и восточные проливы были настолько мелководными, что позволяли даже выложить из камня дорогу к острову, и потому в залив удавалось попасть лишь на чектири. Неглубокими были и воды у острова, поэтому и «корабли не могли подходить близко к берегу». Экипажи парусников, лишь завидев вдалеке деревья хурмы, сразу же хватали лот и бросали якорь за восемь километров от них. Отметим, что приливы в здешней акватории тоже имели весьма переменчивый характер[1157].

Наконец, самый восточный из корсарских портов находился в городе Триполи, который Османы завоевали в 1551 году после того, как в 1530-м Карл V подарил его вместе с Мальтой рыцарям-иоаннитам. Сразу же напротив дугообразного портового мыса, открытого северным и северо-восточным ветрам, виднелись три островка, почти слитых воедино. Именно благодаря им в Триполи и возник надежный порт. Между самым близким к мысу «почвенным» островом и соседним каменным легко проходили галеры. Однако при плохой погоде путь становился небезопасным, и опытные реисы предпочитали обходить оба острова вокруг третьего. На первом из островов возвышается и крепость. Вслед за ней возвели и мол, который вел к городу и позволял десяти галерам бросать якорь в порту. В целом, не придавая особого значения рифам при входе в порт, можно сказать, что там достаточно глубоко даже для парусников[1158].

Однако настала пора присмотреться и к пиратским портам за Гибралтаром. Здесь было сложно найти место для якорной стоянки, поскольку берега Марокко переполнены рифами и зыбучими песками. Стоило выйти за мыс Спартель – и с юго-запада налетали ветры. В результате под действием сильных волн, как и отливов с приливами, при входе в порт образовались песчаные запруды (barre), преграждающие путь судам. А потому на берегах Марокко – и прежде всего в Сале – корсарство было навсегда обречено на скромное бытие, пусть даже и тревожило Европу самим фактом своего наличия. Порт Сале был небольшим, пусть даже и располагался в стратегически важной точке, где в его сети могли угодить корабли, курсирующие между Европой и Новым Светом. Там постоянно случались отливы, из-за чего судам приходилось искать глубокие каналы, чтобы приблизиться к порту[1159]. А это говорит, что корабли, сделанные в Сале, были меньше и легче по сравнению с другими – корсарскими[1160]. Другие марокканские порты, такие как Эль-Мамуре, Эль-Араиша (Лараш) и Тетуан, также обладали похожими чертами[1161].