Ученые выделили лишнюю пару хромосом и внедрили ее в ДНК других смертников. Изменения проходили столь стремительно, что все подопытные сошли с ума. Вывод: мы несовместимы. Но природа жажды вампира остается для ученых загадкой. Почему кровь человека предпочтительнее крови животного? Почему свежая из раны питательнее хранимой в холодильнике? Возможно ли появление детей-гибридов и в каком случае? Если мать – вампир или человек? Или неважно? Ведь появляются же щенки у волков и собак, а тигра реально скрестить со львом. Но организм подопытных женщин в обоих случаях отторгал инородный плод. Все попытки ученых получить ребенка-гибрида провалились.

Из всего этого следует только одно. Природа не зря создала нас такими разными. Они – охотники, а мы – жертвы. Как львы и антилопы, а не тигры. Лев и антилопа потомства никогда не дадут, и не смогут превратиться один в другого, как бы ни хотели. Все так, но есть одно «но». Меня роль антилопы в этом спектакле совершенно не устраивает. Я – не жертва. Я тоже охотник, только другой породы. И думаю, львы со мной спорить не станут.

Распределив сумки между собой, мы пробирались через лес. Судя по данным спутника на моем чудом уцелевшем радаре, через 23 километра восточнее находится небольшой городок. Хотелось бы верить, что там есть люди. Да хоть бы и нет. Мы можем найти там какие-нибудь средства связи. Мой ноутбук таки отказывается включаться, а спутниковый телефон канул в небытие. Для ощущения полного счастья грудь с одного боку разнылась. Ну а чего я хотела после такого экстрима? Ребра дали о себе знать. Удивительно, что я до сих пор еще в работоспособном состоянии.

Лекс шел впереди, и мне приходилось периодически ускоряться, чтобы не отстать от него. Он нес оружие и спальные мешки, в которых заодно лежали одеяла и кое-что из одежды. Я тащила всю нашу еду и свое личное оружие. Один рюкзак был у меня на плечах и жутко тянул назад, второй я несла в руке, то и дело задевая им коряги и кустарники. Литров десять кровяного коктейля плюс моего литров пять. В вертолете осталось намного больше, но это лучше, чем ничего. Этого запаса нам обоим хватит, чтобы дотянуть до подмоги.

Солнце уже садилось, а мы прошли не больше пяти километров. Все это время Лекс молчал. Его лицо было сосредоточенным, взгляд отрешенным, а сам он глубоко погрузился в свои мысли. Подозреваю, что я в них главный фигурант. Не знаю, какие выводы сделал он, а я твердо решила больше не поддаваться соблазну. Это слабость. Военное время – не место для любви. Если я полюблю кого-то, стану милой и пушистой, потеряю бдительность. И какой тогда из меня, к чертям, солдат? Какой руководитель группы? Второй вариант, я подорвусь за него на какой-нибудь мине, закрою собой от пули и так далее. В общем, в условиях войны любовь равна самоубийству. Думаю, Лекс бы с этими доводами согласился. Он уже зачем-то подставился под зубы зверю. До сих пор не понимаю причину его поступка. А почему бы не спросить? В конце концов, пора заканчивать игру в молчанку.

– Лекс, – позвала его я.

– Да, – он ответил, не оборачиваясь.

– Не надоело молчать? – поинтересовалась я.

– Да нет.

– Ну, как хочешь.

Я нахмурилась и не стала продолжать диалог. Раз вампир общаться не настроен, возможно, пришел к тем же выводам, что и я.

– Ты хотела что-то спросить? – через минуту спросил он.

В его голосе мне померещились нотки интереса. Но, увы, настроение общаться теперь отпало у меня.

– Да так, ничего, – сухо ответила я.

– Ясно, – равнодушно сказал Лекс. Слишком равнодушно, чтобы это было правдой.

Через час на лес опустились сумерки. Лекс остановился около большого старого дерева и поднял голову вверх. Я остановилась рядом и взглянула туда же.

– Что ты там высматриваешь?

– Пытаюсь понять, насколько реально тебе там заснуть и не свалиться, – задумчиво ответил он.

Я и сама прекрасно понимаю, что ночевать в лесу на земле небезопасно. Но на дерево мне как-то не хочется. А если снова кошмар? А пока Лекс проснется и сообразит, что происходит, я уже буду собирать внизу свои сломанные конечности.

Я достала радар и посмотрела на карту.

– У меня идея получше, – я показала пальцем на точку на карте. – По данным со спутника в полутора километрах севернее от нас находится какое-то строение.

– Людоеда какого-нибудь дом, – к чему-то добавил Лекс.

– Лекс, твою мать! – рявкнула на него я. – И так нервы ни к черту! Еще ты мне тут ахинею какую-то несешь!

– Да ладно тебе, здесь только один людоед, – он широко улыбнулся и галантно поклонился.

– Да иди ты, – прошипела я и прицепила радар к портупее.

– А ты так не считаешь?

Мне не нравится его вызывающий тон. Явно же нарочно выводит меня на эмоции.

– Ты чего добиваешься? – скандал, так скандал, зубастый. – Что-то не устраивает?

– Меня ты не устраиваешь, – нагло бросил он.

– Мм, а несколько часов назад мне так не показалось.

– Вот и мне казалось, но я ошибся, – запал прошел, Лекс поднял с земли свои сумки и пошел дальше.

Выискался, тоже мне, униженный и оскорбленный. Характер он мне свой показывает. Мы тоже не лыком шиты. Взвалив рюкзак на спину, я ощутила острую боль в груди, рефлекторно вдохнула и вдруг задохнулась кашлем. Лекс обернулся.

– Ты чего?

Жестом показываю «нормально, иди» и, вроде бы приведя дыхание в норму, зашагала за ним.

Прошло пятнадцать минут, и в темноте между деревьев вырисовался силуэт покосившейся деревянной хижины. Лекс рукой преградил мне путь.

– Я первый пойду.

– С какой стати ты тут командуешь? – даже не знаю, почему меня так разозлила эта невинная фраза.

– Потому что я – мужчина, а ты – женщина.

Ух ты, в ход пошли сексистские аргументы. Мало мне было Кротова с его проповедями о женском счастье, теперь еще и всякие упыри будут мной командовать? Не на ту нарвался, зубастый.

– Во-первых, – ледяным тоном заговорила я, – наличие характерных мужских признаков еще не делает тебя мужчиной. А во-вторых…

– Что во-вторых? – прорычал он.

– Ты, кажется, забыл. Валькирия – не женщина.

Я обошла его и приблизилась к хижине. Те слова больно врезались мне в память, и хотя я прекрасно понимаю, что Лекс в тот раз просто погорячился, не напомнить ему об этом лишний раз не могла. Может, это научит его думать перед тем, как разевать рот. Никогда ведь не знаешь, с кем и при каких обстоятельствах сведет тебя жизнь.

Подойдя к двери, я на всякий случай позвала хозяев. Вдруг это место облюбовал какой-нибудь отшельник (или, в самом деле, людоед), а тут мы без торта к чаю. Как там говорится, незваный гость хуже упыря.