– Ну так-то оно так, – стушевался Гаврила.

– Я тут краем уха услышал, что вы в кабак собирались. А пойдем со мной, я угощаю.

– С чего это такая щедрость? – насторожился Андрей.

– А кто сказал, что я решил одарить вас просто так? Я человек в Вильно новый, имею кое-какие виды на этот город. У меня в Москве мастерская, лажу в ней как воинскую справу, так и инструмент разный. А тут наш царь с польским королем уговорились о торговле. Вот я и решил наладить связи сначала в Вильно, а там, глядишь, и до Варшавы доберусь.

– Ну-у, тут и своих мастеров хватает.

– А вот это я и погляжу. Вот только когда еще я все разузнаю да разберусь, что к чему. А вы тут, похоже, уж не первый год обретаетесь и знаете все доподлинно. Все по-честному. Я вам пир, вы мне рассказ.

– Ну и как, это-то того стоит? – глянув на Остапа, спросил Гаврила.

– Такое стоит, – оглаживая подбородок, пока еще не ведавший бритвы, ответил парень. – Тогда в «Золотой ключ» на западной окраине.

– Далековато, – усомнился Иван.

– Зато меньше шансов, что служки университетские нас заприметят. Не то не миновать нам беды.

– Так все одно достанется за прогул, – заметил стрелец.

– За прогул – это одно, за пьянку – иное, – пояснил Андрей.

– Так мы хоть отгуляем, а эдак выдернут из-за стола и в холодную потянут, – поддержал Остап.

– А что, найдется здесь поблизости трактир с отдельным кабинетом? – поинтересовался Иван.

– Такой есть. Но кабинет – то господское. Или за приличную деньгу, – заглядывая Ивану в глаза, проговорил Гаврила.

– Ведите, – решительно рубанул московит.

Н-да-а. Пить с утра – это… Карпов даже не знал, как это назвать. Но дело есть дело. Трактир и впрямь находился неподалеку. И заведение оказалось очень даже приличным. Как и отдельный кабинет. Нет, сравнивать с современностью Ивана нечего даже и пытаться. Но все на свете относительно. И по местным реалиям заведение было не из последних. Ну а что такого? Раз уж подвалила парням халява, так отчего бы не оторваться.

Предположения Ивана оказались верными. Многие новгородские купцы да дворяне решили приобщиться к европейской культуре и дать своим чадам соответствующее образование. Хотя даже не представляли, где можно применить получаемые там знания. Но тут важен сам факт окончания соответствующего учебного заведения.

Правда, в самом университете могли обучаться только дети из благородных семей. Купеческие учились в коллегиуме, заведении для безродных. И пусть торговый люд вполне мог себе позволить платить за обучение, никто с них плату не требовал. Нет, если захотят сделать пожертвования на добровольной основе, это только приветствуется. А вот понуждать их к этому никто даже не думал. А ведь известно, где именно бывает бесплатный сыр.

Явное и существенное отличие от московских академии наук и медицинской академии с университетами при них. Нет, обучение там бесплатное. И также приветствуются пожертвования. Но, несмотря на то, что Русское царство очень даже сословное, в учебных заведениях отдавали должное исключительно талантам. А потому будь ты даже крестьянским сыном, если достанет ума, сможешь окончить университет. Сомнительно, что будешь при этом всегда сыт, скорее наоборот, но это уже детали. И для тех же псковичей и новгородцев существовали некие квоты.

Но, похоже, те придерживались давнего правила – ласковое телятко двух маток сосет. А к чему, собственно, отказываться от одного, если можно получить сразу два. Оказывается, в новгородской среде вовсе не редкость, когда один сын отправлялся обучаться в Москву, а другой в Вильно. О как оно все кучеряво!

– Вот взять слово божье. Оно вроде как и по православному укладу обучают. А у тебя сомнения появляются, – рассуждал подвыпивший Андрей.

Вообще в этой троице заводилой и генератором идей был Гаврила. Остап, тот практически всегда шел на поводу у товарищей, пусть и не бездумно, имея свой взгляд на те или иные вопросы. Андрей же оказался самым сообразительным и рассудительным. И товарищи к его мнению явно прислушивались.

– А главное, и посоветоваться не с кем. Уж четвертый год на чужбине.

– К униатству склоняют? – спросил Иван.

– К нему, – мотнув головой, пьяно ответил Андрей. – Но среди наших хватает и тех, кто уж католичество принял и подался в общество Иисуса. Просто отмалчиваются, носят православные кресты и по-нашему крестятся.

– В какое общество? – уточнил Иван.

– Ну так к ним, иезуитам, чтоб им пусто было.

Говоря это, Андрей невольно потянулся через плечо и огладил спину. Не иначе как фантомная боль от розог, а то и самая настоящая. Ребяток, похоже, секли регулярно. Но об этом Иван подумал как-то отстраненно. А вот о сомнительных перспективах в новгородских и псковских землях призадумался всерьез.

Осталось только московской знати начать отправлять своих недорослей на обучение в подобные заведения. Вот уж может выйти веселье. А что? С Речью Посполитой мир, торговый и в какой-никакой степени военный союзы. А тут еще начнут и культурный обмен.

Нет, Иван, конечно, не собирался влезать в государственные вопросы. Ну разве только в части, каковая ему интересна. Загорелся обдумать ситуацию с налогообложением, вот и выдал на-гора. А уж как оно там будет дальше, не его голове болеть. Но вот сама мысль о людях, которые несут свет истинной веры посредством яда, походя преступая все божьи заповеди, вызывала яростное желание пустить им кровь. Причем так же не стесняясь в средствах.

– И много тех, кто поддался уговорам иезуитов? – спросил Иван.

– Да кто же их разберет. Ребята-то с нами разные учатся. Одни не хотят быть битыми и потому зубрят все от корки до корки. Другим просто нравится учиться. Хоть чему. Хоть горшки лепить, хоть логику постигать, только бы что-то новое. Третьи выгоду ищут и потому склоняются к уговорам. Четвертые искренне начинают веровать в то, что православие заблудилось где-то и сбилось с пути. И никого из них не секут. Потому как получается – не за что. Я могу поручиться за десяток из полутора сотен новгородцев и псковичей, кто искренне верен православию. Потому как мы не в чести и секут нас постоянно. А вообще, подходы у наших учителей ко всем разные, они ведь хитрые, как бестии. Каждую субботу все профессора собираются в доме у ректора, и все думают да гадают, как бы еще половчее склонять народ в католическую веру.

– Так-таки и думают? – не поверил Иван.

– Конечно, думают, – поддержал товарища Гаврила. – Да мне об этом Томас рассказывал. Слуга нашего ректора. Мы как-то засиделись с ним за кружечкой пива. Мне в тот день как раз деньгу от бати купец знакомый завез. Вы в холодной тогда сидели, – махнув рукой, ответил он на недоуменные взгляды друзей. – Ну помните, когда вы вышли, мы еще так закутили, что опять в холодную угодили? Только уж втроем.

– А-а-а, – вспоминая происшествие, в один голос произнесли Андрей и Остап.