— Вы сами в это верите?

— Верить можно в то, что нельзя доказать, друг мой. Как только вы получите хоть малейшее подтверждение, вера уступает знаниям.

В моей памяти всплыли дагеротипы, найденные в больнице. Безумцы на них пугали, хоть это и были всего лишь изображения, внешняя оболочка, которую не одолело сумасшествие. Тогда почему становилось так жутко от одного взгляда на эти лица?

— Как такое возможно?

— Возможно. И доктор Стоун пошел дальше. Он добился того, чтобы скопированную на дагеротип энергию, душу, если угодно, можно было перенаправить любому другому носителю. То есть предать одному человеку черты другого.

— Создать близнеца?

— Только на энергетическом уровне, — Вудроу опустил уставшую от напряжения руку, но продолжал смотреть в зал. — Самые сильные черты передавались легче, чем второстепенные. Жестокий отдаст свою жестокость, бесстрашный — храбрость. Вы видели на примере самого доктора Стоуна, что возможно несколько переселений. Точнее — несколько снимков энергетического образа, наложенных один на другой. И самым податливым был материал, лишенный собственного разума. Чистый лист. Безумцы не только прекрасно поглощали чужую энергию, но и отдавали свою. Их мании такие яркие, такие четкие, что результат ошеломляет. Вы и сами видели лучший образец доктора Стоуна. Ртутную Крысу.

— Господи.

Я никогда не был набожным, но в этот момент особо жалел, что не верю в силу крестного знамения. Вудроу говорил странные вещи. Безумные вещи. Я бы хотел, чтобы он замолчал, чтобы сказал, что это все шутка, придуманная с одной лишь целью — напугать меня.

— Вы мне не верите, — он повернул голову, и мы встретились взглядами.

Именно в тот момент я поверил, окончательно и бесповоротно. Вудроу не лгал. Более того, он чего-то невероятно стыдился. Так может смотреть только познавший самое дно чувства вины.

— Мы остановим их, — произнес я не только затем, чтобы приободрить ловца, сколько напоминая ему, что мы обязаны это сделать.

Чудовища, которых создали в этой лаборатории, были не просто беспощадными солдатами, они потеряли свою человечность.

— Может быть поздно. Кто знает, куда они…

Договорить Вудроу не успел. Я услышал шаги, а ловец уже вовсю стрелял, но, похоже, безуспешно. Что-то огромное, что сперва показалось мне медведем, врезалось в моего спутника и отшвырнуло его на несколько шагов назад. Плечом он оттолкнул меня с дороги, точно мальчишку, и я едва не упал на пол. Вудроу ударился спиной о пустые клетки, закричал и сделал еще несколько выстрелов почти в упор в эту тварь. Я видел собственными глазами, как пули врезались в плоть, вылетали насквозь, оставляя кровоточащие раны, но существо в бешеном экстазе снова бросилось на Вудроу. Это был не медведь, конечно же, только человек, и не слишком высокий, не намного шире меня в плечах, но сила, которой он обладал, потрясла меня. Незнакомец был нагим, истекающим кровью, и при этом невероятно агрессивным. Он снова и снова атаковал Вудроу, с изумительной ловкостью уходил от последовавших выстрелов. А затем внезапно кинулся на клетку и принялся ее трясти. В его руках металлические прутья стали гнуться, словно тонкая проволока.

Именно тогда его настигла последняя пуля. Она вошла в один висок и вышла через второй. Во все стороны брызнула кровь и костяные осколки. Безумец свалился на пол, дергаясь в агонии.

— Это непобедимая армия? — спросил я, настороженно приближаясь к мертвецу. Тысяча таких солдат либо уничтожит врага в считанные минуты, либо повергнет нашу страну в хаос.

— Теперь вы понимаете…

— Так почему же вы не сотрудничаете со Двором Венаторов? — я смотрел на Вудроу, изучавшего тело с маниакальным интересом. Он ощупывал мышцы убитого, проверял суставы на гибкость. — Разберитесь скорее с Крысой и сообщите Вилсону об угрозе.

— Не могу, — решительно покачал головой ловец. — У меня есть на то причины, и ваш несвоевременный арест подтвердил мою правоту.

Он внезапно выпрямился, обернулся к залу.

— Нужно уходить.

— В чем дело?

— Какой же я остолоп, — разочарованно сокрушался он, направляясь в основное помещение подземной лаборатории. — Если бы пришлось навсегда покинуть убежище, которое может вывести на ваш след, о чем бы вы позаботились в первую очередь?

— Чтобы… — тут до меня дошло, о чем он толкует, и севшим голосом я закончил, — чтобы никто не нашел его.

Проклятье. Готов поставить парочку своих зубов на то, что лабораторию собирались уничтожить. Возможно, именно это задание дали бы тем бедолагам, погибшим у входа.

Мы направлялись прочь из зала, когда внезапно разлился свет, да такой яркий, словно кто-то затащил под землю солнце. Я зажмурился, испытывая резь в глазах, и услышал рядом крик Вудроу.

Сквозь слезы, превозмогая боль, я открыл глаза, защищаясь от белого свечения рукой. В зале горело несколько ламп. Это не был газ, слишком ярко, мерцает, будто пульсирует. И зеркала многократно усилили сияние. С трудом мне удалось увидеть приближающийся силуэт, и я кинулся за генератор. Там, в углу, сохранился кусок тени. Я сжался, принялся часто моргать, но все еще видел только зеленоватые пятна.

— Какой великолепный момент! — прогремел голос, который, как оказалось, мне не удалось забыть. — Мы снова собрались все вместе, господа.

Под защитой ладони я выглянул из своего укрытия. Вудроу согнулся на полу посреди комнаты. Он закрывал глаза обеими руками, рот был распахнут, дыхание тяжелое. Для него такое освещение — худшая из пыток, если даже свет газовой лампы отзывается дикой болью. Казалось, что сам воздух светился в комнате. Сквозь белую пелену виднелась громадная фигура Стоуна. Вернее, Ртутной Крысы, как теперь его называли. Великан надел защитные очки, наподобие тех, что носил ловец, только гораздо больше. Они имели дополнительные шоры, как у лошадей. Цилиндр защищал от попадания света сверху. Он был одет в длинный плащ, который закрывал раздавшееся под напором мышц туловище, штаны плотно облегали бедра, которым бы позавидовали цирковые силачи, на ногах были рыбацкие сапоги.

— Какое жалкое зрелище! — с этими словами Стоун со всего маху пнул Вудроу под ребра. — Рыдаешь, как младенец. Это всё, на что ты способен?

Он снова ударил, и на этот раз ловец опрокинулся на спину. Вудроу попытался встать, но Стоун наступил на одну его руку, затем на вторую, распиная на полу. Ртутная Крыса не чувствовал, как пленник колотит его ногами. Стоун наклонился и сорвал с него очки. Вудроу сдавленно застонал, и стон перешел в крик.

— Лоринг! — не глядя в мою сторону, крикнул Стоун. — Что же ты прячешься? Вот оно — истинное воровское нутро. Ты никогда не кинешься в драку. Работаешь тихо, убегаешь быстро. Я даю тебе шанс, вор. Беги! Беги, и я не остановлю тебя. Думаешь, я не видел, куда ты спрятался? Молчишь? Сам напросился!

Он резко повернулся, из-под взлетевшей полы плаща показалась лупара[6]. Последовал выстрел, который разворотил угол, прошил насквозь некоторые части генератора и изрешетил дробью укрытие.